"Артур Конан Дойл. Приключения Михея Кларка" - читать интересную книгу автора

нет и быть не может. Совершенно напротив, это - полезная и поучительная
самокритика.
- Верно, Амброз, верно. Без этой критики наше военное дело застынет на
одном месте, а нам надо во что бы то ни стало идти вперед. Наша армия должна
идти рука об руку с армиями материка, которые непрестанно и быстро
усовершенствуются.
Эти рассудительные замечания офицеров мне очень понравились, и мне
захотелось с ними поближе познакомиться за бутылкой вина. О королевских
офицерах я судил до сих пор со слов отца, который их терпеть не мог и
называл щеголями и буянами. Но, проверив эти предрассудочные мнения на
опыте, я нашел, что они совершенно неправильны. Так случается и со всеми
нашими мнениями, которые основаны не на знакомстве с жизнью и опыте.
Внешность у этих офицеров была совсем не воинственная. Сними с них
сабли и высокие сапоги, и они сошли бы за самых мирных обывателей с изящными
манерами. Разговор их имел главным образом научный характер. Они толковали о
новейших открытиях Бойля в области химии и об опытах по определению веса
воздуха. Говорили они серьезно и обнаруживали при этом недюжинные знания. Но
в то же время было очевидно, что эти люди мужественны и любят физический
труд. Ученый в них не поглощал воина.
- Я хотел бы вам задать один вопрос, сэр, - произнес один из офицеров,
обращаясь к Саксону, - скажите, пожалуйста, во время ваших продолжительных
путешествий по Европе не встречались ли вы с кем-нибудь из тех ученых и
философов, которые своим именем прославили Германию и Францию?
Мой товарищ почувствовал себя неловко, по всей вероятности, потому что
наука была для него совершенно чуждой областью. Он, однако, ответил:
- В Нюренберге я встретил одного такого человека. Это был какой-то
Гервинус или Герванус. Про него рассказывали, будто он может превращать
железо в золото с такой же легкостью, как я обращаю, скажем, вот этот табак
в золу. Старик Паппенгеймер взял этого Гервинуса, дал ему тонну железа и,
заперев его в каземат, велел ему превратить это железо в золото, угрожая в
противном случае вывернуть ему клещами пальцы. И я вам могу поклясться, что
этот человек не мог сделать ни одной золотой монетки. Я был капитаном
караула, и по моему приказу была обыскана вся башня. Грустно мне это было,
признаюсь я вам, так как я и сам хотел попользоваться и дал этому шарлатану
небольшую железную жаровню, надеясь, что он превратит ее в золотую.
- Ну, наука уже давно доказала вздорность алхимии, превращения металлов
и прочее, - сказал высокий офицер, - даже старый сэр Томас Браун из Норвича,
столь усердно защищавший старые понятия, ничего не может сказать против
доводов науки. Все эти алхимики, начиная от Трисметиста и кончая Альбертом
Великим, Аквинатом, Луллием, Базилем Валентином, Парацельсом и Ко, ничего не
дали, кроме слов.
- Да и тот плут в Нюренберге только болтал, - подтвердил Саксон, -
кроме него я еще знал одного человека. Это был некий Ван-Гельштадт, человек
очень ученый. За небольшое вознаграждение, за некоторый гонорарий, так
сказать, он составлял гороскопы. Такого мудрого человека я и не видывал. О
планетах и созвездиях он говорил вполне свободно, точно эти планеты и
созвездия были его домашней утварью. К кометам он также не имел никакого
почтения и толковал о них так, словно это были гнилые апельсины, а не
кометы. Нам ВанТельштадт объяснил природу кометы. Это, видите ли, самая
обыкновенная звезда, но только у нее в середине пробита дыра и оттуда