"Анатолий Фёдорович Кони. Нравственный облик Пушкина " - читать интересную книгу автора

всю свою остальную жизнь. Восхищаясь уединением, он учится "блаженство
находить в истине,свободною душой закон боготворить, роптанью не внимать
толпы непросвещенной и отвечать участием застенчивой мольбе" Движение
законодательства и возбуждаемые при этом вопросы исторического и
общественного характера чрезвычайно интересовали Пушкина. Его записки и
письма хранят несомненные доказательства глубины этого интереса. В них
содержится множество замечаний критического характера и указаний на
бытовые особенности, столь важные для законодателя. Между ними есть опыты
проектов различных мер, вызываемых общественными потребностями. Из них
видно, что, относясь к подобным вопросам с живейшим вниманием, Пушкин
желал видеть закон примиренным с житейской правдой и необходимою личною
свободой; желал видеть человека не рабом непонятного ему принудительного
приказа, а слугою разумных требований общежития.
Мысль - великое слово, говорит он. - "Что же и составляет величие
человека, как не мысль! Да будет же она свободна, как свободен человек: в
пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом". Эта
разумная свобода, построенная на уважении к правам личности, на признании
прав организованной совокупности личностей - общества, - и есть "святая
вольность", которую Пушкин противополагает тому, что он называет
"безумством гибельной свободы". Несмотря на относительную близость
французской революции, картина которой в большинстве оставляла еще смутное
и слитное впечатление, он, со свойственным ему пониманием исторической
перспективы и уменьем дать определение в двух словах, установлял, по
отношению к политической свободе, глубокую разницу между "львиным ревом
колоссального Мирабо" и действиями "сентиментального тигра - Робеспьера".
Настоящая свобода не может опираться на насилие - она "богиня чистая", и
ее "целебный сосуд" не должен быть "завешан пеленой кровавой". Она
погибает, если, в забвении ее истинного смысла, наступают "порывы буйной
слепоты", и тогда над ее "безглавым трупом" может возникнуть палач
"презренный, мрачный и кровавый" .
.

III

.
.
Рисуя себе идеал общественной жизни, "где крепко с вольностью святой -
законов мощных сочетанье", Пушкин именно в этом сочетании видел
необходимые условия и залог спокойствия и дальнейшего развития общества.
Мощный закон должен являться покровителем слабых, - разумною уздою для
тех, кто, подобно Алеко, "для себя лишь хочет воли", - и выразителем
понимания законодателем прирожденных прав человеческой души.
Отсюда - требования строгой обдуманности и человечности закона. Пушкин
указывает на необходимость находить в законе спокойствие зрелой мысли и не
встречать в нем личных вкусов и настроений законодавца. "Достойна
удивления, - пишет он, - разность между государственными учреждениями
Петра Великого и временными его указами. Первые суть плоды ума обширного,
исполненного доброжелательства и мудрости; вторые-нередко жестоки,
своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности или, по
крайней мере, для будущего; - вторые вырвались у нетерпеливого,