"Константин Коничев. Земляк Ломоносова (повесть о Федоре Шубине) " - читать интересную книгу автора

российских канцеляриях. Чем выше, тем труднее суть дела постигнуть.
Понадеемся на лучшее: доколе ищут беглого черносошного пахаря и помора
Федота Шубного, он, Федот Шубной, с успехом пройдет нелегкий путь от
истопника до академика. Учись, друг мой. Богатые учатся тому, как богатство
употреблять для себя с пользою, а такие, как ты, должны постигать науки,
чтобы народу быть полезными...
Ломоносов подошел к шкафу, переполненному книгами, достал одну из них,
в кожаном переплете, и, перелистнув несколько страниц, прочел длинную фразу
по-гречески и затем сказал Федоту:
- Вот древние мудрецы что говорили: благомыслящий бедный человек,
старайся дойти до высших чинов, дабы братьям твоим добро делать, а злодеям
мешать делать зло... - Он закрыл книгу и, поставив ее на свое место,
добавил: - Запомнить надлежит такое и приводить в действие...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Академия художеств временно помещалась в деревянных домах, арендованных
у частных владельцев. Дома снаружи были отштукатурены и выбелены. Внешне они
ничем не отличались от каменных, занимали целый квартал и выходили фасадами
на Неву. Напротив, через Неву, раскинулось Адмиралтейство. За Мало-Невским
рукавом выпирали из Невы тяжелые серые стены Петропавловской крепости.
Золоченый шпиль соборной колокольни высился над городом, рассекая мрачный,
осенний небосвод.
Город рос с невиданной быстротой. Вырастали кварталы и целые улицы
сплошь каменных дворянских особняков, казенных зданий и купеческих домов.
Насаждались сады, парки, бульвары. Возводились плавучие мосты и бревенчатым
свайником укреплялись берега Невы, Невки, Мойки и Фонтанки.
Архитектор Кокоринов поспешно готовил чертежи нового здания Академии
художеств. Но время не ждало - нужны были чеканщики, резчики, лакировщики,
литейщики, живописцы-художники, скульпторы и архитекторы. Поэтому, не
дожидаясь, когда возведется на Васильевском острове здание Академии, еще год
тому назад начали в арендованных домах обучение искусствам лиц, подающих
надежды. Три "знатнейших художества" значились в программе Академии:
живопись, скульптура и архитектура.
В ненастный ноябрьский понедельник к указанному сроку пришел Федот
Шубной в Академию. Его фамилия не то ошибочно, не то нарочито, по
соизволению куратора Академии или самого Михаила Ломоносова, была изменена.
С сего дня он стал - Шубиным. Ему, как и всем ученикам первогодкам, выдали
форменную одежду - два платья, праздничное и будничное, фунт пудры на
полгода, коробку помады с кистью для прихорашивания лица и шелковую
трехаршинную ленту в косу.
На другой день после молебна все прошлогодние ученики и новички, одетые
в академическую форму, выстроенные по ранжиру в две шеренги, стояли вдоль
набережной и слушали слово попечителя Академии Ивана Ивановича Шувалова. Из
его речи ученикам стало понятно, что Академия должна и будет готовить
художников на благо государыни и России, дабы в истории искусства не
осрамиться перед другими державами. И еще Шувалов говорил о добродетели
учащихся: надобно бога бояться, государыню почитать; талант - дело само
собой подразумеваемое. Но художник - лицо особенное, одержимое в мыслях и
чувствах верой в свои силы.