"Вивиан Коннелл. Золотой сон " - читать интересную книгу авторавыходе из магазина", а вслух сказал: "Мы для детей сняли дом на побережье, в
Розхэвене. Знаете где это?" - Да, я там даже однажды была на пикнике. Там так здорово. - Слишком здорово. Я там две недели на солнце провалялся, ну, и купался иногда. Три раза начинал новую книгу, и все впустую, так что я быстро понял - единственный способ сделать что-нибудь стоящее - закрыть все окна и двери, чтобы рядом никого, и к черту все солнце, все пляжи мира, и работать, работать! К тому же, дом там слишком мал, было бы дурно все время шикать на детей - папа работает! - только мы же для них дом-то сняли! - И сколько же вы предполагаете работать над этой книгой? - Месяца два. Надо просто не слезать с этого дела, высиживать каждый эпизод, как курица яйца высиживает - другого способа нет, я во всяком случае, другого не знаю. Кельвин помолчал. - Грейс наверное не раз пожалела, что в такую погоду уехала из райского места и потащилась в город за двадцать миль. - Надеюсь, я вам не помешаю. Может, вы хотели пообедать вдвоем с женой? - Нет-нет, что вы... Я ей по телефону все объяснил, как вас встретил, какая вы замечательная, и главное, что вы считаете "Одинокую луну" ужасной книгой, - Кельвин расхохотался. - Слышали бы вы, как она обрадовалась - хоть кто-то теперь с ней согласен. Немного помолчав, Кастаней-Смит сказала: "Я вчера вечером почти всю книгу прочитала". Она посмотрела на Кельвина и добавила: "Знаете, я решила, что книга мне поначалу не понравилась именно потому, что вы действительно слишком много о женщинах знаете, а не слишком мало, как мне казалось". Она экземпляр вашей книги, хотя дома она у меня была. Вот так взяла и заплатила - так вы меня удивили!" - Спасибо вам хотя бы за откровенность. - А сколько у вас детей? - Двое, Майкл и Розмери. Майклу восемь лет, а Розмери пять. - Сколько же вам лет, если вашим детям восемь? - Тридцать девять. - Вы меня разыгрываете. - И тем не менее. - Боже мой, вы выглядите-то на двадцать девять! - Это все от солнца да от моря... Ну, не знаю. Мне почему-то никто моего настоящего возраста не дает. - Кельвин встал. - "А вот и Грейс". Она приближалась своей удивительной легкой походкой, похожая на весну с картины Ботичелли, высокая, стройная, безукоризненно одетая - в черный шелковый костюм, который сидел на ней, как листья на дереве. Ее серо-зеленые глаза сияли на солнце, губы, при том, что ей уже исполнилось тридцать пять, сохранили свежесть и сочность розового бутона восемнадцатилетней девчушки. Она гордо несла точеную, изумительной формы голову - все успевали насладиться ее красотой еще до того, как получали изысканное удовольствие от общения в ней. Чувственность проглядывала в каждом ее движении, в каждом жесте. Она обладала мягким, музыкальным голосом, который она наверняка сохранит до преклонных лет. Ее темно-каштановые волосы имели столь неуловимо бронзовый оттенок, что многие видевшие Грейс на солнце застывали в изумлении - столь нестерпимо ярко вспыхивали эти густые пряди. Она была |
|
|