"Григорий Иванович Коновалов. Вчера (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Бабушка вздыхала, отец на минутку переставал вязать, что-то говорил, и
я снова видел двигавшуюся по стене тень его руки с деревянной игличкой.
Легко, как на крыльях, подняли меня материнские руки, отнесли на
кровать. Я прислушался к ветру, протяжно гудевшему за стеноп, и мне
вспомнился маленький волчонок, летом пойманный дедушкой, и казалось, что
это он, озябший и одинокий, плачет на студеном ветру.
И я, встав под одеялом на четвереньки, начал подвывать ему: "У-у-у-о!"
Большая ласковая мама легла рядом со мной, я спрятал голову к пей под
мышку, прижался щекой к ее теплой груди и, вспомнив что-то очень далекое,
почмокал губами и тут же заснул.
Ночью я открыл глаза и увидел привернутую лампу.
Спавший на лавке Данила проворно вскочил и начрл обуваться.
- Кто-то подъехал к воротам, - сказал он. - Выйдем, Вапя, посмотрим.
За окнамп раскатилось конское ржанье. По-прежнему завывала вьюга. Отец
надел полушубок, шапку, зажег фонарь, и они оба с Данилой, осторожно
обходя спящих на полу людей, вышли из дома.
Отец вернулся скоро.
- Пропал Баська вместе с хозяином, - говорпл ОБ тревожным шепотом. -
Замерзли пли убили их. К вoротам пришла пристяжная лошадь, постромки
обрезаны, узды нет.
- Где Данила? - спросил дедушка, слезая с печки,
- Ходит с фонарем на дороге.
Долго сквозь вой метели слышался замирающий голос:
- Сыно-о-о-к! Э-э-э-й!
Снова я проснулся на рассвете. Бабушка затопила печь, люди, кряхтя,
вставали. Данила сидел на лавке, в руке его покачивался фонарь. Лицо
Данилы было серым, глаза неподвижные, как у мерзлого судака. В седой
бороде шевелились обветренные блеклые губы.
- Как у злодеев рука поднялась? Купец Енговатов еще туда-сюда, богат, а
работника зачем губить? Бабу и дите зачем? Чем они виноваты, а?
Когда поутихла метель и посветлело над степью, люди вышли с лопатами на
поиски пропавших. Впереди бежали собаки, обнюхивая снег. Недалеко от села
торчали из сугроба оглобли.
- Вот где нашел сынок свою могилу, - сказал Данила и первым пустил
лопату в ход.
Сначала показались полозья опрокинутых саней, потом ковровая обшивка.
Под сапями лежали в тулупах люди, как будто кто-то поклал их в одну кучу.
Они были теплые, крепко спали. Енговатова тут не было. А Васька Догони
Ветер, будто пользуясь отсутствием хозяина, прижал к груди дочку и жену
Енговатова. Долго трясли сонных, но они не сразу открыли глаза. Взгляды их
были блуждающие, как у помешанных, лица бледные.
Женщину и девочку увела бабушка в баню. Васька зашел в избу.
После стакана водки он, растирая снегом крупные вспухшие пальцы, сказал
с тоской:
- Э, черт, чуть не доехали до села!
Дедушка плотнее прикрыл дверь на кухню, строго сказал:
- Ты, Вася, не крутись, говори, как было?
Данила схватил сына за плечи, запричитал умоляюще:
- Не бери греха на душу! Не бери!
Черные крутые брови Василия взлетели вверх, почти исчезнув под тяжелыми