"Григорий Иванович Коновалов. Былинка в поле (Роман) " - читать интересную книгу автора

темноте голос матери, сидевшей на лавке в переднем углу.
- Убивать приходилось, а к деньгам никогда не тянулся. Деньги все
фальшивые, мамака, правильных денег не бывает.
- Помолчала бы, старая шишига, твоего ума только и хватает об деньгах
звенеть, - все больше смелел Кузьма в потемках, свесив ноги с полатей. -
Мало ли кто в кого стрелял, брат - в брата, сын - в отца метился.
- Подарить милиционеру лошадь, он замнет, а? - прикидывала Василиса.
- Всю скотину, вплоть до коровы и овцы, запродам под корень, а
начальство склоню к доброте и разумению, - хвастливо расходился Кузьма. -
Вить начальству тоже обуться-одеться надо.
- Лучше куски под окнами собирать всей семье, чем тебе, дитятко,
горемычить...
- Каяться надо. С открытой душой - путь короче.
- Короче, а если... к могилке?
- Не дозволю губпть дите! - повелительно и упрямо сказала Василиса. -
Ты вон покаялся в глупости, подставил руки под кандалы, каторжанин. Не
слушай его, Власушка. Око за око, зуб за зуб - так надо жить средь людей,
покуда они не станут братьями друг другу.
- Нет, Васена, хомут свой каждый должен чувствовать, на чужую шею не
наденешь. Жить надо сообща, роем, как пчелки. Чай, уж проходят дикие
времена зубовного скрежета.
- Никогда времена эти не проходили, бородатое ты дите, право. Кровь за
кровь - на этом жизнь заквашена.
Сука самая паршивая за щенка своего бросится на нож, так я-то мать!
- Времена! Даже бабы лютеют. А ведь создатель материнское сердце вложил
в них для любви. Остановиться надо, одуматься, оглядеться. Сколько лет
бьют друг другу, пора отдышаться, синяки растереть.
- Батя, я рад остановиться, а если - сомнут? Есть у меня человек -
надежа, посоветуюсь с ним. Служил я ему верой-правдой, головой и саблей.
Он спасал меня, я - его. Может, блюл для своего оправдания. Связала судьба
нас цепью - никакая разрыв-трава не порвет.
- И как же у вас все перевернулось? Трон царский рушили, помещиков
зарпли вместе всем народом, а потом бац-бац - стрелять друг в дружку?
- Да так вот и получилось: хотели свою, крестьянскую правду отстаивать
в особицу от красных и белых... с белыми Мптрпй Иннокентьевич тоже люто
рубился поначалу.
Даже стариков бородачей из уральцев не щадил, а уж на что они темнота,
староверы тугоносые. А как Цевнев наладился для красных последнее зерно
под метлу забирать у хлебороба, продразверстку осуществлять, отнесло нас в
сторону. Думали, временно. Оказалось - надолго.
- Так-то один будто понарошке запродал дьяволу душу, да бес-то не
дурак, до сих пор катается на нем верхом.
Упадем завтра в ноги самому Захару Осиповичу Острецову, пусть креста на
нем нет - сжалится. Росли вы вместе, одну грудь твоей матушки сосали. Не
корми ты, Василиса, Захарку в то холерное лето, не жил бы сейчас.
- Вот и вскормила я, дура, кобеля.
- Не ту струну трогаешь, матушка. Кобель-то он по бабьей части, а так
совестливый, умный. Все ходы-выходы ведут к нему. Далеко пошел Захарка,
дай бог ему здоровья, - сказал Кузьма. - Общество довольно им.
- Захарка с детства ласковый телок, две груди сосал - своей матушки и