"Роберт Конквест. Большой террор. Книга 1" - читать интересную книгу автора

сельское хозяйство. Но партия, поставившая самое свое существование в
зависимость от победы над крестьянством, сумела его сокрушить, и колхозная
система была теперь прочно установлена.
К началу лета во всех областях жизни стало чувствоваться некое
облегчение. В мае 1933 года было разослано закрытое письмо за подписями
Сталина и Молотова, снижающее количество высылаемых крестьян до 12 тысяч
дворов в год.[112] В том же месяце из Сибири были возвращены Зиновьев и
Каменев для очередного признания ошибок. "Правда" опубликовала статью
Каменева, осуждающую его собственные ошибки и призывающую всех деятелей
оппозиции прекратить какое бы то ни было сопротивление.[113]
Очень сильно подействовала также победа фашизма в Германии. В свое
время, в конце 20-х годов, Сталин сумел сыграть на весьма неопределенном
чувстве опасности войны. Тогда он поймал Троцкого на том, что тот объявил,
что даже в случае войны он будет противником руководства - это было
превосходным поводом для обвинений в "предательстве". Однако тогдашний
маневр не потряс ни одного из серьезных деятелей. Теперь же Раковский и
Сосновский, двое последних ссыльных деятелей оппозиции, окончательно
примирились с режимом, мотивируя это примирение угрозой войны. До того
Раковский пытался бежать из ссылки и был ранен; он говорил, что даже Ленина
иногда тошнило при мысли о всесилии партии, а со времени смерти Ленина сила
партии возросла в десять раз. По самому важному пункту дискуссии, в своем
заявлении от 30 апреля 1930 года, Раковский говорил, что коммунисты всегда
опирались на революционную инициативу масс, а не на аппарат, добавляя, что
"просвещенная бюрократия" заслуживает не больше доверия, чем просвещенный
деспотизм XVII века. Однако теперь и он изменил свое мнение. Раковский
вернулся из ссылки и его лично приветствовал Каганович.[114] Атмосфера
всеобщего примирения чувствовалась очень ясно.
Что касается Радека, то он уже задолго до того стал бесстыдным льстецом
и угодником Сталина, заслужив отвращение менее продажных оппозиционеров. Он
доставил Сталину большое удовольствие своей статьей, написанной в форме
лекции, якобы для прочтения в 1967 году в 50-ю годовщину Октябрьской
революции перед студентами школы Межпланетных сообщений. По Радеку, к этому
времени
(которое уже сегодня позади) мировая революция, естественно, победила,
и все взоры обращены к Сталину, как к выдающемуся революционному вождю. В
1934 году Радек по приказу свыше провел разделение между старыми участниками
оппозиции, которые просто "не понимали", и Троцким, который "не представлял
населения" в стране - явный примирительный подарок всем Зиновьевым и
Бухариным.[115]
(Между тем сам Троцкий в то время писал, что лозунг "долой Сталина" был
неправильным и что "в текущий момент свержение бюрократии будет определенно
на руку реакционным силам").[116]
Если особые таланты Сталина были жизненно важны в период кризиса, то
теперь он уже не был так необходим для продолжения существования партии. Но
Сталина невозможно было отстранить от власти даже в то время, когда партия и
режим находились в отчаянной борьбе за существование - а теперь это стало
трудным по совершенно другой причине: Сталин был победителем, он выиграл
против всех и вся. Его престиж был теперь выше, чем когда-либо.
Надежды ныне связывали не с тем, что Сталин будет отстранен от
руководства, а с возможностью более умеренной линии Сталина. Многие