"Ширли Конран. Тигриные глаза (Том 2) " - читать интересную книгу автора

но маленькие пронзительные глазки, как всегда, глядели настороженно.
На какой-то момент ей вспомнилась ванная Билла - единственное место в
мастерской, где девушки могли отмыть себя и свои кисти от краски. В этой
мрачной комнате всегда можно было видеть бутылку греческого вина и бутылку
виски. Ванна обычно была заполнена каким-то странным раствором, пахнувшим
формальдегидом. Очень часто отреставрированную картину опускали в этот
раствор, и она за ночь приобретала налет старины.
Вслед за Биллом Плам прошла в дом и, стоя на голых половицах в холле,
принюхалась. В воздухе здесь больше не чувствовалось прежних сильных
запахов скипидара и лака, которыми всегда был полон первый этаж из-за
близости кухни, где Билл, закрывшись там, сам по своим рецептам готовил
лаки, клеи, краски.
На кухонной печи он также грел картины, в результате чего они
покрывались кракелюрами. На полках в кухне хранились припасы: масла,
растворители, банки с кистями, вата, пакля, скребки и металлические
мочалки, необходимые для удаления упрямого глянца. На нижней полке стояли
банки консервированных бобов и коробки кукурузных хлопьев, которые он имел
обыкновение размачивать в виски.
Плам встретила Билла в 1977 году, когда работала официанткой в клубе
художников в Чесли. Он предложил обучить ее ремеслу реставратора - по
крайней мере, она будет рисовать и учиться делу, вместо того чтобы
проливать куриный бульон на посетителей. Билл объяснил, что предпочитает
работать с девушками, потому что они лучше чувствуют цвет и обладают
терпением, необходимым в его скрупулезном деле. При этом он забыл добавить,
что девушки еще и покорно соглашаются на его мизерную оплату.
Так Плам присоединилась к четырем тихим, как мышки, молодым женщинам,
корпевшим с маленькими соболиными кисточками над картинами в подвале дома
на Армада-роуд, где над вечно холодным камином красовался сертификат
реставратора, выданный Национальной галереей в 1947 году. Хозяин был очень
строг. Всякие разговоры во время работы запрещались, поскольку мешали
сосредоточиться. А когда Билл спускался в мастерскую с красными от похмелья
глазами, то это был самый настоящий тиран. Тем не менее девушки были
преданы ему. Плам быстро поняла, что каждая из них спала с ним, но все они
были им отвергнуты.
Каждая художница специализировалась на своем. Салли украшала скучные
сельские пейзажи живописными коровами, собаками или котятами. Эдна работала
с религиозными сюжетами, ей особенно удавались лавровые венки и
кровоточащие раны. Джойс перекраивала библейские сюжеты на потребу
любителям живописи из арабских стран. В конце семидесятых Лондон был
наводнен богатыми покупательницами, прятавшими свои лица под черными
покрывалами. Если им не нравилось, например, то, что Мадонна была с
младенцем Иисусом на руках, Джойс превращала его в охапку цветов.
Мона была здешней примой. Она реставрировала портреты, дорисовывая
отсутствующие глаза и носы или снабжая изображение беззубых бабушек
белозубой улыбкой. Американский делец, промышлявший портретами предков,
присылал Биллу фотографии здравствующих потомков, чтобы Мона могла менять
черты и придавать необходимое семейное сходство старинным портретам,
которые Билл пачками закупал на аукционах.
Если холст был сильно изодран, его меняли. Делал это единственный в их
компании мужчина - один из последних хиппи шестидесятых годов, куривший