"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

изображения таких современных процессов, как, например, мировой рынок
пшеницы, а также для судеб современных людей и вообще для всех действий,
чреватых последствиями. Б. говорит: "Эти вещи не драматичны в том смысле,
как мы это понимаем, а если их пересочинить, то они перестают быть правдой и
драма вообще уже не годится для этих вещей, и, когда видишь, что современный
мир не пригоден для драмы, это значит, что драма уже не пригодна для
современного мира". В ходе этих исследований Брехт выработал свою теорию
"эпической драмы".
В дневниках Э. Гауптман уже 23 марта 1926 года записано:
"Брехт нашел формулу для "эпического театра": играть по памяти
(цитировать жесты, поведение), и когда пишет... работает целиком в этом
направлении. Он сам себе играет события. Так возникает то, что Б. называет
"сцены показывания".
Элизабет подробно интервьюирует биржевиков, ученых, опытных
журналистов. Иными вечерами просторную мастерскую Брехта заполняют необычные
гости, которые толкуют о курсах акций, о валютных операциях, о структуре
банков. Красноречивые ученые-марксисты спорят с бойкими биржевыми
репортерами, почтенные профессора политэкономии неторопливо беседуют с
дельцами, коммерсантами, маклерами, которые удивленно озираются в этом
странном обществе. Они готовились было поразвлечься в среде настоящей
богемы, им говорили, что хозяин дома драматург, поэт, а его жена артистка.
Однако здесь пьют трезвый кофе и говорят о бирже, об их собственных делах
хотя и с необычной, не деловой, но серьезной любознательностью.

***

В октябре 1926 года (запись без точной даты) Элизабет Гауптман отмечает
"После постановки "Что тот солдат, что этот" Брехт достает работы о
социализме и марксизме и составляет список основных произведений, которые он
должен изучать в первую очередь. Уехав отдыхать, он пишет вскоре в письме:
"Я торчу на восемь футов глубины в "Капитале". Мне необходимо теперь узнать
это все точно".
Пискатор хочет инсценировать Швейка. Немецкие литераторы из Праги -
Макс Брод и Ганс Рейман, которым заказали текст, прислали несколько сцен
веселых похождений, в меру комичных и политически безмятежных казарменных
анекдотов. Театр призвал на помощь Брехта и приятелей Пискатора молодых
драматургов Лео Ланьа и Феликса Газбарра.
Они собираются у Пискатора в маленькой гостинице в пригороде Берлина, к
ним присоединяются первоначальные авторы инсценировки Брод и Рей-ман,
художники Траугот Мюллер и Георг Гросс. С утра Пискатор заставляет их
заниматься физическими упражнениями. Он убежден в необходимости этого и сам
ежедневно яростно боксирует с мешком, стреляет из пистолета. Вместе с
гостями он делает гимнастику, бегает по лесу. Один лишь Брехт, у которого
больные почки, отказывается от такого вступления к работе над пьесой. Он
сидит у окна и, улыбаясь, наблюдает за прыжками и бегом запыхавшихся потных
коллег. Пискатор писал об этих днях:
"Брехт приезжал в своем первом, вызывавшем много восхищений автомобиле;
он был первым из всех нас, кто приобрел такую машину, и я с удовольствием
вспоминаю, как мы все должны были толкать его, так как зажигание отказывало,
пока не докатывали до уклона дороги, и как Брехт с толстой сигарой во рту,