"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

Лучшие ножки
во всем Берлине
достались моей крошке,
веселой Эвелине.

Шаги на улице как шелест дождя; изредка четкое постукивание девичьих
каблучков, тяжелое шарканье человека с ношей. Гудки. Скрежет. Фырканье
моторов. Шелест шагов. Звонкие голоса газетчиков. Неумолчная разноголосица
огромного города то нарастающая, то стихающая неровными приливами-отливами.
В ней ритм - тугой, не сразу внятный, прерывистый, - но ритм, живая
пульсация.

То не ветер в кленах шумит, мой мальчик,
То не песня звезды одинокой, седой,
То истошно воют наши рабочие будни,
И мы проклинаем и любим их вой.
Ведь в нем голоса городов наших гулких.
Их суровый напев мы другим предпочли,
И этот язык, всем нам понятный,
Станет родным языком земли.

Ночью город любопытней, чем днем. Огромность мира ночью становится
явственней. День едва заметен, как чистый воздух, о котором вспоминаешь
только в духоте. В тихом деревенском доме, на шумной дневной улице мир
пределен, обозрим и поэтому не примечателен. Зато ночью, когда огненные
россыпи городов ярче и теплее звездного неба, когда глухие шумы затихающих
улиц так отчетливо и печально отделены от безмолвия созвездий и облаков,
тогда становится почти осязаема затерянность одного человека в нагромождении
камня и железа, среди мертвых и живых тел, в кишении тысяч незнакомых людей.
И явственно, что город затерян на огромной ночной земле, а земля в темной
холодной бесконечности. Ужас этого леденящего ощущения ослабляется дыханием
женщины, спящей рядом, или едким теплом табачного дыма, или строками стихов,
нежданно припомнившихся... Но всего лучше, когда возникают новые слова и
новые мысли взблескивают нежданно и сразу же так реальны, так действительно
сущи, как внезапно засветившееся в темной стене окно, раньше совсем
неприметное.
Искорка дотлевает на задутой спичке. Вьются огненные узоры улиц. Вечное
пламя далеких солнц - бледных звездочек - тусклее этих пестрых огней и этого
малинового кончика сигары. Все несоизмеримо, все несочетаемо, разметано в
бесконечном времени, -миг - и миллионы светолет, - в беспредельном
пространстве, - рядом - и так далеко, что, может, уже и вовсе не существует,
еще только светится. Но все это оказывается вместе, рядом и равноправно в
глазах, в мыслях, в слове, связавшем несвязуемое. Человек любопытен и
всемогущ, как бог накануне первого дня творения. А явные и тайные истоки его
могущества в той обыкновенной жизни, которая дышит шумами города. Но,
пожалуй, всего более ощутима в тепле земли, в зелени травы, в каждом дереве,
устремленном от земли к небу. Деревья так наглядно связывают живую плоть
земли и бесплотность неба, мгновение и вечность, рождение и смерть...

Славьте дерево, которое