"Полина Копылова. Бессмертный диптих" - читать интересную книгу автора

- Уж какой есть.
Тласко меж тем раскинулся перед нами во всей красе - двумя белыми
крыльями по сторонам светлой широкой протоки - Канала, связующего два
океана. Совсем вдалеке высокой дугой синел над ним мост - я знал, один из
пяти. Под этими мостами свободно проходил самый большой корабль.
Таможенные лодки близились. Уже можно было разглядеть чиновничьи
головные уборы из алых перьев.

- Да пребудет над вами Солнце, - поклонился старший чиновник, меж тем
как его подчиненные уже зыркали по сторонам, - с какой целью приблизились вы
к незыблемым опорам Морского Моста?
Я переводил высокопарное разъяснение командора, а сам вспоминал -
раньше они говорили "Да смилуются над вами Боги". Потом пришлось водить
таможенников по трюмам всех четырех судов, и я возблагодарил судьбу за то,
что наши корабли так темны и зловонны: бронзовокожие рослые чиновники
брезгливо морщились, ощупывая вороха лисьих и волчьих шкур, и не ущупали
того, что под ними.
Досмотр длился без малого четыре часа; когда лоцман перешел на наш
головной корабль, солнце клонилось к закату, далекий мост над каналом не
синел, а сиял нежной белизной, и блеск золотой кровли стал мягче.
Мы уже были в виду предназначенной нам пристани, когда воздух вдруг
наполнило слитное пение. Слов я не различал, да, может, их и не было. Пели
на вершинах пирамид: мягкими волнами напев тек по ступеням в вечернуюю
духоту белокаменных улиц. Странное дело: некогда я провел на Мосту год, был
свидетелем полной последовательности празднеств, но ничего подобного не
слышал.
Однако когда мы ошвартовались, все смолкло. Выходящие к пристани улицы
были безлюдны, и холщовые навесы небольшого рынка уныло темнели посреди
вымощенной белым известняком площади.
Что-то изменилось на Морском Мосту, и завтра же я должен был узнать -
что.

Наутро я был разбужен тем же пением. Солнце только взошло, блеск реял в
туманном воздухе, казалось - самый воздух и поет каждым дуновением
рассветного ветерка. Пели не только на пирамидах: люди с воздетыми руками
были на каждой крыше. Они приветствовали солнце.
Ну и дела.
Кое-как позавтракав и доложившись командору, я сошел в город.
Жители Тласко были все так же прилежны, учтивы, улыбчивы и услужливы -
их бронзовые круглые лица сияли "безмятежной радостью" или "неизменным
радушием" - распространеннейшими из "общезначимых выражений" (выдавать
истинные чувства на людях считалось здесь верхом непристойности).
Их белые одежды сверкали золотой блесткой.
Золото, вожделенное на другой стороне мира. Всеобщее это вожделение
воплотилось в рыжей девице по имени Одель. Одель, королева в моем скудном
отечестве. Она расспрашивала меня, где я побывал и какие из посещенных мною
краев богаты золотом, - я сразу подумал о Морском Мосте, и назвал его
первым.
Одель так любила золото, что носила на себе половину королевской
сокровищницы. Буду честен - старинные ожерелья с лалами и надвинутая низко