"Полина Копылова. Бессмертный диптих" - читать интересную книгу автора

Здесь есть такой обычай: покойников без роду-племени сжигают в шалаше
на плоту, подальше от берега - чтобы дух чужака не тревожил местных усопших.
Я потратил на погребальный плот три дня: на совесть связал строение лианами,
обложил все хворостом.
Он не помогал мне, только пристально следил, как я работаю, и, видимо,
не упускал ни одной моей мысли. Хотя, по правде сказать, я трудился
бездумно, как невольник.
Вдвоем мы только стащили плот на воду. Я подал ему чашку с сонным
зельем - выпьет, забудется, задохнется в беспамятстве прежде, чем за него
примется пламя. Он потянулся за ней - и я чуть не выронил сосуд: по его
нежным щекам катились слезы. Он принял чашку, медленно-медленно обвел
взглядом золотистый берег, склоненные орешницы, серую мою хижину меж их
стволами, жемчужную даль морскую. Потом выпил зелье и лег на вязанки
тростника в шалаше. Сон овладел им почти мгновенно - слезы еще не высохли на
ресницах.

Я перенес его с плота обратно в хижину, уложил, укрыл, подоткнул края
прошитого холщового одеяла. Постоял на пороге. Потом вернулся на берег и
столкнул в прибой свою лодку. Плот был привязан к ней канатом - неуклюжий,
замаюсь волочь его за собой, с одним-то веслом. Ну да это ненадолго.
Не знаю, верно ли я истолковал знак судьбы? Но, по крайней мере, ветер
дул так, что пустой погребальный плот шел словно бы сам по себе. Около
полудня, прикинув направление ветра, прилив и силу течений, я обрубил канат.
Теперь плот уж точно не прибьет к острову, и ничто не напомнит ему о смерти.


II.

Лазурь небесная изливалась в море, лазурь морская востекала в небо, и
Тласко, стольный город Морского Моста, был подернут легчайшей голубизной,
сквозь которую по ходу солнца вспыхивали изразцы на граненых вершинах
храмовых пирамид, и яро пылала золотом далекая кровля чертогов правителя.
Все то же я видел пятнадцать лет назад с борта торговой галеры; все то
же. Хотя нет. Тогда над каждой пирамидой тянулся дымок.
- Сколько же тут народу?
Командор Альдерхт пощипал присоленный сединою ус.
- Народу несчитано, тысячи тысяч, но они забиты и покорены. А воинов мы
как-нибудь перечтем.
- Да уж. Не то они перечтут наши трупы.
Альдерхт сощурился. Я протянул ему подзорную трубу. Он отмахнулся.
Потом с деланным равнодушием полюбопытствовал:
- Вон то... Блестит... Это позолота?
- Нет, это чистое золото. Золотая черепица.
- Но там не менее мили.
- Здесь и ошейники для рабов куют из золота.
- Понимаю. Смотрите-ка, к нам плывут.
Я прибегнул к трубе.
- Это таможенные лодки. Чиновники досмотрят товар и дадут лоцмана.
- Товарец-то у нас... - хмыкнул командор, со стуком переступив латными
башмаками. Как он терпел жару в этом железе, непостижимо.