"Афанасий Лазаревич Коптелов. Точка опоры (Роман в двух книгах) " - читать интересную книгу автора

Тоскует. И скоро будет считать часы, оставшиеся до твоего приезда... А
потом, - взглянула на Елизавету Васильевну, - и вы к ним.
- Как только подыщут квартирку... Ни дня не задержусь... Одной-то мне
будет очень скучно...
- Оставайтесь у меня.
- Спасибо. Но Питер знакомее... Да и Надюше надо повидать друзей...
- Читай. Я не буду мешать разговором. - Мария Александровна указала
глазами на письма. - Да, в одном из них Володя просит Маняшу прислать
"его" перьев. Английских. Он привык к ним еще в гимназии. А в Праге не
может отыскать. Продают только "своего" изделия: говорит, страшная дрянь.
Я припасла коробочку - сейчас достану.
Спустя час гостьи стали одеваться.
- Так быстро... Будто во сне увидела... - Мария Александровна
расцеловалась на прощание. - Счастливо вам, мои родные!.. Неизвестно,
когда увидимся... Пишите чаще. А Володю, Наденька... - Обняла сноху и еще
раз поцеловала. - Вот так! От меня! Крепко-крепко...
Выглянув в дверь, помахала рукой.
И снова - одна в квартире. Запахнув концы пухового платка на груди,
прошла по всем комнатам.
"Жаль, Фриды нет... Вместе бы на прогулку... Как-нибудь..."
Остановилась у стола, сдвинула чашки к самовару, тронула хлебницу. В
ней лежала половина булки. Взглянула на часы. Приближалась та горестная
пора, когда в Бутырках распахивались железные ворота и узники под
солдатским конвоем выходили с тюремного двора. Очередной этап! Их погонят
на Курский вокзал, запрут в вагоны с решетками на окнах...
В Тюремном переулке она затеряется в толпе плачущих женщин. Одни из
них пришли проводить родных, другие просто принесли на дорогу милостыню.
Они, утирая глаза уголками шали, будут размашисто креститься и, невзирая
на окрики конвойных, с поклоном подавать узелки крайним в колонне:
- Прими Христа ради!..
Она, как бывало уже не раз, тоже сделает шаг вперед и, склонив
голову, молча подаст какому-нибудь старому изгнаннику, для которого этап
особенно труден. Дойдет ли он до далекой каторжной тюрьмы?
Мария Александровна сварила яйца, вместе с половиной булки да
пакетиком соли завернула в марлю, быстро оделась и, опустив на лицо черную
вуалетку, вышла из дома.


4

Поезд шел на запад, растрясал черные космы дыма.
Поодаль утопали в снегах сирые деревни. Избы маленькие, кособокие,
словно калики перехожие. Островерхие соломенные крыши хмуро надвинуты на
тусклые оконышки, будто ветхие войлочные шляпы на незрячие глаза.
"Матушка Русь! - вспомнила Надежда, стоя у окна вагона, строки
Некрасова. - Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная..."
Но силы-то копятся, - добавила она, - могущества народу не занимать!"
Володя, наверно, пишет очередную статью. У него всегда работы по
горло. И для нее там - тревожные новости. У Володи какие-то нелады с
Плехановым. Вот уж чего никак не ожидала!.. По свежей памяти Володя