"Бойл Т.Корагессан. Восток есть Восток " - читать интересную книгу автора

Раз он такой жалкий, раз он заблудившийся олененок, раз единственное его
спасение - корзинка с обедом, пусть берет, не нужно его пугать.
Он стоял под проливным дождем. Волосы спутались, ноздри в струпьях,
губы потрескались. Прижал к
себе корзинку, сделал шаг назад. Как убедить его, что ему сказать? Ешь
на здоровье, я все равно на диете? Моя кровать теплая и сухая, и еды хоть
завались? Я хочу помочь тебе, хочу приютить тебя, хочу, чтоб ты стал моим?
Но она ничего не сказала, и он тоже. Оставалось надеяться, что выражение ее
лица было достаточно красноречивым. Он пятился прочь, дождь стекал потоками
слез по его лицу, чтобы напитать влагой зеленую поросль земли. Вот фигурка
уже почти не видна меж ветвей. Рут плавно, стараясь не дышать, подняла руки
и повернула их ладонями кверху. После чего он исчез.
На следующее утро к появлению Оуэна Рут была уже умыта и одета.
"Bonjour, ademoiselle"(дравствуйте, мадемуазель), - прошептал он,
предварительно постучав. Не успел Оуэн договорить, как дверь распахнулась, и
на пороге с торжествующей вампирской улыбкой возникла Рут. "Merci, je suis
reveillee"(Спасибо, я уже встала). Оуэн только беспомощно разинул рот, а она
грациозно перекинула портфель через плечо и плывущей походкой манекенщицы
отправилась в столовую. Рут пребывала в крайнем возбуждении и ночью почти не
сомкнула глаз. Дело было не только в японском матросе, который, возможно,
вернется, и она станет помогать ему, заботиться, укрывать - и никто-никто не
будет об этом знать. В увлекательном уравнении появился новый член, вернее,
члены: Детлеф Эберкорн, высокий молодой полицейский с квадратным
подбородком, и его потешный помощник, коротышка Турко
Они прибыли накануне вечером, вымокшие и забрызганные грязью, в самый
разгар второго натиска бури. После обеда ливень выродился в занудный
моросящий дождик, а когда пришло время идти в большой дом на коктейль, и
вовсе перестал. Все творцы собрались в гостиной, даже Септима, облаченная в
мерцающую серебристую блузку и старинные жемчуга. Затем шторм грянул с новой
силой. Оконные стекла содрогнулись под напором дождевых струй, а самый
волнующий момент настал, когда погасло электричество.
- Прелестно, мы зажжем свечи! - воскликнула Септима, по-детски захлопав
в ладоши. Ее звонкий, неподражаемо аристократичный голос с эффектным
придыханием и истинно южными интонациями изгнал из комнаты темноту и
молчание. Примерно так всегда и происходило: когда колонисты за столом или в
гостиной за коктейлем увлекались шумной болтовней и забывали, где находятся,
певучий и безупречный выговор хозяйки возвращал их к реальности.
Саксби еще утром уехал в Саванну за снаряжением для новой
ихтиологической экспедиции. Больше о его затее Рут ничего не знала - просто
ихтиологическая экспедиция, и все тут.
Кто-то - не то Боб, не то Оуэн - внес в гостиную пылающий праздничным
великолепием канделябр, чье появление было встречено овацией. Все выпили еще
по коктейлю, а потом загорелся свет, но в единодушном порыве служители муз
предпочли романтику свечей и бури, рвавшейся в запертые окна со всем
неистовством донельзя разъяренной Атлантики.
Стук в дверь раздался в ту самую секунду, когда Оуэн объявил, что ужин
готов. Гостиная выходила непосредственно в холл, к величественному парадному
входу. В "Танатопсисе" стучать у входной двери было не заведено, тут царила
свобода, поэтому громкий к нетерпеливый грохот всех очень удивил. Шум в
гостиной стих, голоса смолкли. Все смотрели в спину Оуэну, который с весьма