"Бойл Т.Корагессан. Плотское познание" - читать интересную книгу автора

- Ферма видна с шоссе, - сказал наконец Рольф, - но проезд только
через Кальпурния-спрингс. Около двадцати миль - двадцать две и три
десятых, чтоб быть точным.
Глаза Алины сияли. Она не сводила их с Рольфа, словно он был посланцем
небес. Я почувствовал, как что-то поднимается у меня в желудке. - Ночью
махнем.
Рольф настоял, чтобы поехали на моей машине - "Мой пикап вся округа
знает, я не могу рисковать на такой небольшой операции", - но мы залепили
номерные знаки спереди и сзади дюймовым слоем грязи. Лица затянули черным,
как коммандос, из сарая взяли все необходимое - кусачки, ломы и две большие
канистры бензина.
- А бензин-то зачем? -спросил я, прикидывая канистру на вес.
- Мы ж диверсанты, - блеснул глазами Рольф. Альфа по очевидным
причинам оставили дома.
Если днем туман был густой, то теперь он стал и вовсе
непроницаемый -казалось, само небо сошло на землю . Свет фар отбрасывало мне
в глаза, и от напряжения они скоро начали слезиться. Если бы не ухабы и
выбоины, можно было подумать, что мы в космосе летим. Алина сидела впереди
между мной и Рольфом и загадочно молчала. Рольф тоже мало что изрекал, если
не считать скрипучих команд: "Тут правей", - "Круто влево",- "Не спеши, не
спеши". Я думал о мясе, о тюремной решетке, о том, до каких героических
размеров я вырасту в глазах Алины и что с ней сделаю, когда мы наконец
доберемся до постели. По часам на приборном щитке было два ночи.
- Так, - прозвучал голос Рольфа, и я вздрогнул от неожиданности. -
Здесь тормози - и гаси фары.
Мы вышли в тишину ночи и осторожно, стараясь не шуметь, закрыли дверцы.
Не видно было ни зги, но я слышал недалекий шум машин на шоссе и другой еще
звук, смазанный и приглушенный, - мягкое, невозмутимое дыхание тысяч моих
собратьев по существованию. И обонять их я тоже мог - в воздухе висел едкий
прогорклый запах фекалий, перьев и голых чешуйчатых лап; он жег мне ноздри и
полз по пищеводу вниз.
- Ух ты, - сказал я шепотом. - Я их уже чую.
Рольф и Алина смутно маячили где-то сбоку. Рольф открыл багажник, и в
следующий миг я почувствовал у себя в руке тяжелый лом и кусачки.
- Слушай теперь, Джим, - прошептал он, взяв меня за запястье железной
хваткой и проведя чуть вперед. - Чувствуешь?
Я нащупал проволочную сетку ограды, которую он стал быстро
перекусывать: чик, чик,чик.
- Это индюшачий загон, тут они днем грязь скребут. Заблудишься, иди
вдоль сетки. Ты с этой стороны секцию вырежешь, Алина с запада, я с юга. Как
управимся, я просигналю фонариком, и мы двери птичников настежь - вон они,
птичники, большие, белые такие, приземистые, поближе подойдешь, увидишь - и
выпускаем птиц. О нас с Алиной не беспокойся. Твоя задача -
выпустить их побольше.
Но я беспокоился. Беспокоился обо всем на свете: вдруг ополоумевший
фермер выскочит с дробовиком, автоматом Калашникова или чем они там сейчас
вооружаются; вдруг Алина потеряется в тумане; а сами индейки - большие они?
Злые? Ведь и когти, и клювы у них имеются, так? И что они обо мне подумают,
когда я ворвусь среди ночи к ним в опочивальню?
- А когда канистры взорвутся, рви к машине прямо, понял?