"Бойл Т.Корагессан. Плотское познание" - читать интересную книгу автора

Я слышал, как мечутся во сне индейки. На шоссе грузовик переключил
скорость.
- Вроде понял, - прошептал я.
- И еще: оставь ключ в зажигании. Я замялся.
- Но...
- Чтобы смыться побыстрей. - Алина стояла так близко, что я чувствовал,
как она дышит мне в ухо. - В смысле, чтоб не возиться с ключами, когда тут
начнется ад кромешный, согласен?
Я открыл дверь и вставил ключ в замок зажигания, не обращая внимания на
предупреждающий зуммер.
- Ладно, - пробормотал я, но они уже ушли, растворились в темноте и
тумане. Сердце у меня так застучало, что шорох индеек стал почти не слышен.
Это безумие, думал я, это неправильно и вредно, не говоря уж о том, что
незаконно. Одно дело - лозунги малевать... Мне представился спящий в своей
постели фермер-птицевод, труженик из тех, на ком зиждется Америка, глава
большой семьи, взявший кредит под залог недвижимости... но потом я подумал
обо всех этих невинных птицах, приговоренных к смерти, и об Алине,
длинноногой и любящей, о том, как она выходила ко мне из тьмы ванной комнаты
и грохота прибоя. Кусачки начали работать.
Прошло полчаса или чуть побольше, я постепенно приближался к длинным
белым строениям, замаячившим впереди, и тут слева вспыхнул фонарик Рольфа.
Значит, бежать к ближайшему птичнику, сбивать ломом замок, распахивать дверь
и гнать в ночь стаю капризных, подозрительных птиц. Теперь или никогда; я
дважды обернулся и, неуклюже пригнувшись, двинулся к птичнику. Индейки,
должно быть, что-то почуяли - из-за белой стены без окон раздался бдительный
гогот и шелест перьев, словно дерево зашумело под ветром. Крепитесь, индюки,
думал я, свободы дни близки! Одно движение - и замок шлепнулся на землю.
Кровь стучала у меня в ушах, я взялся за дверь, распахнул ее с тяжелым
гулким грохотом - и вот они все здесь, индейки мои, тысячи и тысячи,
укутанные в белые перья и освещенные тусклыми желтыми лампочками. Свет
отражался в их рептильных глазах. Где-то залаяла собака.
Я собрал волю в кулак и с воплем ринулся в дверной проем, размахивая
ломом над головой. "Ура! - кричал я, и мне вторило стократное эхо. - Вот оно
пришло! Индейки, на крыло!" Тишина. Никакой реакции. Если бы не шелест
перьев и не тревожно вскинутые головы, их можно было бы принять за изваяния,
за пуховые подушки, они с таким же успехом могли быть уже убиты, выпотрошены
и поданы на стол со сладкой картошкой, луком и всеми приправами. Собака
стала лаять заливистей. Мне показалось, что я слышу голоса.
Индейки сидели на бетонном полу, волна за волной, тупые и неподвижные;
ими были покрыты все стропила, насесты и возвышения, они теснились в
деревянных отсеках. В отчаянии я бросился на передние сомкнутые ряды, я
потрясал ломом, топал ногами и завывал, как удачливый игрок в грудную
косточку, каким я когда-то был. Это сработало. Ближайшая птица крикнула,
другие подхватили, и все помещение наполнилось невообразимым шумом, и теперь
они зашевелились, стали падать с насестов, хлопая крыльями, гоня по полу
тучи сухого помета, зерен и шелухи, затопляя бетонный пол, пока он не исчез
под ними совсем. Ободренный, я опять заорал: "Йиии-хаа-ха-ха-ха!", стал бить
ломом по алюминиевым стенам, и индейки повалили в ночь сквозь распахнутую
дверь.
И в этот миг черный дверной проем озарился светом, землю сотрясло