"Бернард Корнуэлл. Свинцовый шторм " - читать интересную книгу автора

выражало крайнее удивление. - О, да у тебя нет телевизора!
- Я ненавижу ваши чертовы телевизоры.
- Но это же прекрасное средство терапии, Ник.
- К черту терапию. Мне нужна пара башмаков, чтобы учиться ходить.
- Ты уверен, что тебе не нужен телевизор? - недоверчиво спросил
Мейтленд.
- Абсолютно уверен.
А днем они прислали нового психиатра.
- Привет, г-н Сендмен, - радостно произнесла она. - Я доктор Джанет
Плант. Меня только недавно приняли сюда на работу в отделение адаптации.
У нее был приятный голос, но видеть я ее не мог, так как лежал спиной к
двери.
- Вы новая мучительница?
- Я новый терапевт по адаптации, - ответила она. - Что вы делаете?
Правой рукой я держался за спинку кровати, а правую ногу пытался
опустить на пол.
- Учусь ходить.
- Мне кажется, для этого существует физиотерапевтическое отделение.
- Там меня могут научить только писать, не слезая с инвалидного кресла.
Они обещали, что если я буду пай-мальчиком, то весной мы перейдем к цифре
два. - Я вздрогнул от ужасающей боли. Даже малейшая нагрузка на ногу
вызывала такую боль, будто в спину вбивали гвоздь. Психиатр вполне могла
посчитать меня мазохистом, потому что, почувствовав боль, я сразу же усилил
нажим.
О Боже, как же я был слаб. В правой ноге ощущалась дрожь. Врачи
считали, что нервы в ноге повреждены, но я обнаружил, что если сжимаю
коленку руками, она фиксируется. Теперь я руками опустил коленку вниз и
оттолкнулся от кровати, при этом не отпуская спинку. Нагрузка на левую ногу
увеличилась, и боль как огнем прошла по сухожилиям. У меня не было ни
устойчивости, ни сил, но все же я отталкивался от кровати, так крепко
вцепившись при этом рукой в спинку, что костяшки пальцев побелели. Я не мог
вздохнуть. В прямом смысле слова. Боль была такая острая, что мое тело не
могло приспособиться к нормальному дыханию. Боль поднялась до груди, шеи и,
как огнем, охватила голову.
Я упал на кровать. Боль постепенно отступала по мере того, как дыхание
выравнивалось, но глаза я не открывал, чтобы никто не увидел моих слез.
- Первым делом я должен, - я пытался придать своему голосу бесстрастное
выражение, - научиться выпрямляться. А затем - передвигать ногами. Остальное
уже проще. - Лучше бы мне молчать, так как каждое слово, которое я
выдавливал из себя, напоминало всхлипывания.
Я услышал, что доктор Плант пододвинула стул и села. Я также заметил,
что она даже не сделала попытки помочь мне, что было частью лечения. Нужно
потерпеть поражение, чтобы познать свои возможности, которые потом должен с
прискорбием принять.
- Расскажите мне о своем судне, - сказала она совершенно прозаическим
тоном. Таким же тоном она, наверное, спросила бы, если бы я вдруг объявил
себя Наполеоном Бонапартом: "Расскажите мне, как вы выиграли бой при
Аустерлице, ваше величество?"
- Это яхта, - проговорил я неохотно. Постепенно дыхание мое
нормализовывалось, но глаза были все еще закрыты.