"Бернард Корнуэлл. Битва Шарпа ("Шарп" #11) " - читать интересную книгу автораШарп, - отметил Дюко, - довольно известный человек в войсках Веллингтона. Он
произведен в офицеры из рядовых, бригадир, - редкий случай в Великобритании. - Меня не волнует, произведен ли он из лакеев или нет, Дюко, я хочу его скальп и его яйца! Дюко неодобрительно относился к личной мести, боясь, что она может помешать исполнению служебных обязанностей. Он закрыл бухгалтерскую книгу. - Разве не лучше будет, - предложил он холодно, - если вы позволите мне подать формальную жалобу о казни? Веллингтон едва ли ее одобрит. - Нет, - сказал Луп. - Я не нуждаюсь в адвокатах, чтобы отомстить за себя. - Гнев Лупа был вызван не смертью его солдат, поскольку смерть - это риск, который всякий солдат должен допускать, а скорее тем, как они умерли. Солдат должен умирать в бою или в собственной постели, но не у стенки как уголовный преступник. Луп был также задет тем, что другой солдат одержал над ним верх. - Но если я не смогу убить его за следующие несколько недель, Дюко, вы можете написать свое проклятое письмо. - Разрешение было дано неохотно. - Солдат убивать труднее, чем гражданских, - продолжал Луп, - и мы боролись с гражданскими слишком долго. Теперь моя бригада должна узнать, как правильно убивать врага, тоже одетого в форму. - Я думал, что большинство французских солдат сражается скорее с другими солдатами, чем с guerrilleros, - сказала донья. Луп кивнул. - Большинство да, но не мои, мадам. Мы специализируемся на борьбе с партизанами. - Расскажите мне как, - попросила она. Луп поглядел на Дюко, как будто спрашивая разрешения, и Дюко кивал. было влечение, столь же примитивное, как кошачья похоть, похоть настолько ощутимая, что Дюко чуть ли не морщил нос от ее зловония. Оставьте этих двоих наедине на полминуты, и их мундиры будут валяться на полу в общей куче. Его оскорбляло не столько их влечение, сколько то, что это отвлекало их от надлежащего исполнения дела. - Рассказывайте, - предложил он Лупу. Луп пожал плечами, как если бы в том, чем он занимается, не было никакого особенного секрета. - У меня самые хорошо обученные солдаты в армии. Лучше, чем императорская гвардия. Они хорошо сражаются, хорошо убивают, и им хорошо платят. Я держу их отдельно. Они не расквартированы с другими войсками, они не смешиваются с другими войсками, и поэтому никто не знает, куда они идут и что будут делать. Если вы пошлете шестьсот человек отсюда в Мадрид, я гарантирую вам, что каждый guerrillero отсюда до Севильи будет знать об этом прежде, чем они выйдут. Но не с моими людьми. Мы не говорим никому, что мы делаем или куда идем, мы просто идем туда и делаем то, что хотим. И мы везде находим свое собственное место, чтобы жить. Я освобождаю деревню от жителей и делаю ее своим опорным пунктом, но мы не остаемся там. Мы идем дальше, мы спим, где придется, и если guerrilleros нападают на нас, они умирают, и не только они, но и их матери, их дети, их священники и их внуки умирают с ними. Мы наводим ужас на них, мадам, так же, как они пытаются навести ужас на нас, и сейчас наша волчья стая наводит ужас почище чем партизаны. - Хорошо, - сказала Хуанита просто. - Область, где патрулирует бригадир Луп, на удивление очищена от |
|
|