"Патриция Корнуэлл. Точка отсчета ("Кей Скарпетта" #09)" - читать интересную книгу автора

на землю. Я собрала вещи и зашагала к вертолету, отворачиваясь от бьющего в
лицо ветра. Рассмотреть что-либо через затемненный плексиглас было
невозможно, но, потянув на себя заднюю дверцу, я без труда узнала
высунувшуюся оттуда большую руку, которая подхватила мой кейс. Тем временем
еще несколько водителей остановились на дороге, чтобы посмотреть на
загадочных чужаков, а в просветах между макушками деревьев заблестели
золотистые нити.
- Где тебя подобрали? - громко, перекрывая шум двигателя, спросила я,
закрывая за собой дверцу.
- В аэропорту, - ответил Марино, указывая на соседнее с ним место. -
Так ближе.
- Нет, не ближе.
- По крайней мере у них там есть кофе и туалет, - возразил он, меняя
приоритеты местами, и для большего эффекта добавил: - Бентон, надо понимать,
отправился в отпуск без тебя.
Люси вывела двигатель на полную мощность, и лопасти завертелись
быстрее.
- Скажу откровенно, у меня такое чувство, - ворчливо продолжил Марино,
дождавшись, когда вертолет оторвется от земли, - что нас ждут большие
неприятности.
Хотя Марино и занимался расследованиями обстоятельств смерти других
людей, возможность собственной гибели нервировала его. Он не любил летать,
особенно на вертолетах, у которых не было крыльев и на борту которых за ним
никто не ухаживал. О нынешнем состоянии Марино свидетельствовали валявшаяся
у него на коленях смятая газета и взгляд, упорно уходивший от быстро
отдаляющейся земли и вырастающего на горизонте города.
Первая страница "Ричмонд таймс диспетч" содержала рассказ о пожаре,
дополненный сделанной с самолета фотографией, на которой смутно проступали
дымящиеся руины. Я внимательно прочитала репортаж, однако не обнаружила
ничего нового. Речь шла в основном о предполагаемой гибели Кеннета Спаркса,
его могуществе и влиянии и том образе жизни, который он вел в Уоррентоне.
Прежде я ничего не знала ни о его лошадях, ни о том, что одна из них, по
кличке Ветер, участвовала в прошлогоднем Кентуккском дерби и оценивается в
миллион долларов. Впрочем, новость меня не удивила. Спаркс всегда отличался
предприимчивостью, а его самомнение не уступало разве что его гордыне. Я
отложила газету на свободное сиденье и только тогда заметила, что Марино не
пристегнулся, а его привязной ремень собирает пыль на полу.
- Представляешь, что с тобой будет, если мы попадем в зону повышенной
турбулентности?
- Наверное, пролью кофе. - Он поправил висящий на боку пистолет и
пристроил на обтянутом хаки колене готовую лопнуть сосиску. - На случай,
если ты, разрезав столько тел, еще не поняла, скажу: если эта птичка рухнет,
док, ремень тебя уже не спасет. И воздушная подушка тоже, даже если бы она у
нас и была.
Вообще-то причина заключалась в другом: Марино не выносил, когда что-то
сжимало его живот, и даже брюки носил так низко, что оставалось только
удивляться, как они еще держатся на бедрах. Зашуршав бумагой, он извлек из
промасленного, с серыми пятнами пакета два бисквита и тоже разложил их перед
собой. В кармане рубашки у него лежала пачка сигарет. Раскрасневшееся лицо
выдавало гипертоника. Когда я переехала в Виргинию из Майами, Марино занимал