"Патриция Корнуэлл. Последняя инстанция ("Кей Скарпетта" #12)" - читать интересную книгу автора - Боже правый, - вырвалось у меня. - Речь идет не о смертной казни, а о
наказании, и точка. Вы прекрасно знаете, Буфорд, что я сама противница электрического стула и с возрастом в этом убеждении только крепну. Однако за то, что он натворил здесь, преступник обязан ответить, черт побери. Райтер безмолвствует, устремив взгляд в окно. - Значит, вы с нью-йоркской прокуроршей договорились, что, если по ДНК будет совпадение, Манхэттен его забирает. - Вы сами подумайте. Лучшего места для рассмотрения дела не найдешь. - Райтер снова взглянул мне в глаза. - А вам отлично известно, что в Ричмонде этот суд не состоится, учитывая огласку и прочее. Скорее нас всех отправят в какой-нибудь провинциальный суд за миллион миль отсюда и будут держать там несколько недель, а то и месяцев. Как вам это понравится? - Ну и хорошо. - Я встаю и ворошу кочергой поленья; лицо обдает жаром, в камине стайкой перепуганных скворушек взлетают искры. - Боже упаси, чтобы нам причинили неудобства. Сильно орудую здоровой рукой, будто желая убить огонь. Усаживаюсь на место, разгоряченная, готовая расплакаться. Я отлично знаю, что такое посттравматический синдром, и готова согласиться, что он не обошел меня стороной. Меня одолевает беспричинное беспокойство, я легко пугаюсь. На днях настроилась на местную радиостанцию, где крутили классику, услышала Иоганна Пачелбела, мне стало грустно, и я разрыдалась. Знакомые симптомы. Тяжело сглатываю, успокаиваюсь. Райтер молча наблюдает за мной, на его лице - усталое выражение благородной печали, как у генерала Роберта Ли, припоминающего кровавую битву. - А со мной что будет? - спрашиваю я. - Или мне жить так, словно я и не свою жизнь, когда убийца ворвался в мой дом? Положим, его будут судить в Нью-Йорке. Какая роль отводится мне, Буфорд? - Этот вопрос будет решать миссис Бергер, - отвечает он. - Даром погибли, задарма. - Я всегда употребляю это слово в отношении жертв, которым не суждено узреть правосудия. По раскладу Райтера, я, к примеру, тоже буду "даровым угощением", потому что в Нью-Йорке маньяку не предъявят обвинение за то, что он намеревался сделать со мной в Ричмонде. А при самом бессовестном повороте дел за совершенные в Ричмонде зверства его даже по попке не отшлепают. - Все, вы кинули город волкам на расправу, - говорю я прокурору. До нас одновременно доходит двоякий смысл этой фразы. По глазам вижу, он понял. До сих пор в Ричмонде охотился только один волк, Шандонне: когда он только начал убивать, еще во Франции, то неизменно оставлял записки с автографом "Le Loup-garou" - "оборотень". Теперь вершить правосудие будут незнакомцы. То есть, если говорить без обиняков, правосудия здешние жертвы вообще не увидят. Ждать можно чего угодно, и это "что угодно" наверняка произойдет. - А если Франция будет добиваться его выдачи? - допрашиваю я Райтера. - Что, если Нью-Йорк согласится? - Можно до посинения перечислять "если бы да кабы", - говорит он. Смотрю на него с откровенной неприязнью. - Не принимайте все так близко к сердцу, Кей. - Райтер снова одаривает меня исполненным печальной набожности взглядом. - Не пытайтесь воевать в одиночку. Мы просто хотим списать этого подлеца со счета. Не так уж важно, |
|
|