"Валерий Королев. Похождение сына боярского Еропкина [И]" - читать интересную книгу автора

Под конец, уже в голос изругав землю Русскую, испил романеи и успокоился.
Остатошный путь до Коломны душевно уже не куролесил. Плыл да плыл. Ловил
рыбу на зорьках. По два раза на дню улов в костре пек либо в котелке уху
варил. На четвертый день приплыл к устью речки Северки. До Коломны
оставалось несколько верст. Но Коломна городок людный, незаметно мимо кремля
в Оку не прошмыгнуть, и решил Еропкин в устье Северки дождаться темноты, а
там уж припуститься на Коломну к Голутвину.
Пожевав рыбки печеной, раскинулся в лодке и уснул.

6

Проснулся, когда вечерняя зорька играла и вода в Северке пламенела.
Тихо было. Лишь за тальником на берегу кузнечики стучали наперегонки, за
Москвой-рекой в лугах покрикивала перепелка да на мелководье судак плескался
- гонял плотву. На востоке из-за леса уже приподнялась ночь, выкинула в
небо звездочку, и та, питаясь закатным огнем, крупнела и крупнела.
Первым делом Еропкин приложился к сулее, потом, свесившись за борт,
парной водой ополоснул лико и только вознамерился отвязать чалку и взяться
за весла, как по берегу топ-топ-топ - шажочки. Идет кто-то. Отмерит шагов с
десяток - и замрет, еще отмерит - и опять затихнет, стало быть, ищет
что-то либо место пригожее к отдыху выбирает.
Прянул Еропкин на дно лодки и дышать перестал. А с берега к нему
обращенный голосок:
- Добрый человек, дай хлебца.
Голосок преслабый, но и предобрый, тоненький, вроде как ангельского
напева, хотя чуток и дребезжит, будто бы колокольчик с трещинкой. Говаривают
такими голосками древние старички, не утерявшие на склоне лет разум,
укрепившиеся в нем, слово не за звон, а за вес ценящие.
Приподнялся Еропкин в лодке. Под ивой стоит монашек с посошком, ряска
веревочкой препоясана, в лапотках, из-под скуфьи волоса седые, бородка по
груди серебряными ручейками. Глазки же молодые, зоркие, бирюзовыми искорками
постреливают.
- Нетути хлеба, сам который уж день рыбу жру, - сгрубил Еропкин.
- Ну дай рыбки.
- Ступай в лодку.
Бодренько монашек с берега к воде сошел. Ряску подобрав, на посох
оперся, шагнул в лодку - лапотков не замочил. Уселся на корме - молча ждет
рыбу. Еропкин дал. А тот постелил на скамью холстинку, рыбину на ней
разломил, взял хвост, "Спаси Бог, человече", - поклонился и ну жевать. О
себе ни слова и Еропкина ни о чем не спрашивает. Старик-старик, но вкушает
достойно: споро, но не жадно, истово, но аккуратно, крошек на усах, на
бороде не оставляет, косточки на холстинку кучкой складывает. Рыбину съел -
водицы из речки ладошкой зачерпнул, испил - капельки на ряску не уронил.
Продребезжал голоском:
- Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих
благ: не лиши нас и Небесного Твоего Царствия; но яко посреде учеников Твоих
пришел еси, Спасе, мир дал им, прииде и к нам, и спаси нас.
- У меня романея есть, - раздобрился Еропкин.
- То лишнее. Прошу и приемлю токмо чего не имею тела существования
для. Пития же вон полна речка.