"В.Г.Короленко. Тени (Фантазия)" - читать интересную книгу автора

- Да.
- Но, может быть, правда есть правда для других, а не для нас?
- Нет, правда одинакова для всех, и для нас тоже.
- Но, может быть, когда нам, а не другим приходится умирать, то и
правда превращается в. неправду?
- Нет, Сократ, правда остается правдой при всех обстоятельствах.
Когда таким образом ученик последовательно согласился со всеми
посылками Сократа, философ, улыбаясь, перешел к умозаключению:
- Но если так, друг мой, то не следует ли, пожалуй, мне умереть? Или уж
моя голова так ослабела, что я не в состоянии сделать верного заключения?..
Тогда поправь меня, добрый друг, и укажи правильный путь моей заблудившейся
мысли.
Ученик закрыл лицо плащом и отвернулся.
- Да,- сказал он,- я вижу теперь, что ты непременно умрешь...
И в этот темный вечер, когда море металось и глухо шумело под туманом,
а изменчивый ветер шевелил паруса кораблей с тихим и грустным недоумением;
когда на улицах Афин граждане, встречаясь, спрашивали друг друга:
"Он умер?" - и голоса их звучали робкою надеждой, что это неправда;
когда первое дыхание проснувшейся совести, как первый предвестник бури, уже
шевельнуло сердце афинского народа и даже, казалось, лица домашних богов
устыдились и потемнели,- в этот вечер, с закатом солнца, упрямец выпил чашу
смерти...
Ветер крепчал, сильнее закутывая город пеленой морских туманов, и
начинал с яростью трепать паруса, запоздавшие в гавань. И Эриннии {Прим.
стр. 332} заводили свои мрачные песни в сердцах граждан, возбуждая в них
грозу, от которой впоследствии погибли обвинители Сократа... Но в тот час
эти первые порывы раскаяния метались еще смутно и неясно. Граждане еще более
сердились на Сократа, зачем он не доставил им облегчения своим побегом в
Фессалию; злились на учеников его, которые ходили в последние дни печальные,
мрачные, как живые упреки; злились на судей, у которых не. было ни
благоразумия, ни мужества, чтобы воспротивиться слепой ярости возбужденного
народа; злились на самых богов. "Вам, боги, принесли мы эту жертву,-
говорили многие,- радуйтесь, ненасытные!"
"Не знаю, кто из нас берет лучший жребий!" - вспоминались слова
Сократа, последние слова его к судьям и к народу, собранному на площади.
Теперь он лежал в своей тюрьме, под плащом, спокойный и неподвижный, а над
городом нависли печаль, недоумение, стыд... Он опять стал мучителем города,
сам уже недоступный мучению... Овод был убит, но мертвый он жалил свой народ
еще больнее... Не спи, не спи эту ночь, афинский народ! Не спи,- ты совершил
жестокую, неизгладимую неправду!


II

В эти печальные дни из учеников Сократа воин Ксенофонт находился в
далеком походе с десятью тысячами, пробивая себе среди опасностей путь к
милой родине. Эсхин, Критом, Критовул, Федон и Аполлодор были заняты
приготовлением скромных похорон, а у Платона горела вечерняя лампа, и лучший
из учеников философа записывал на пергаменте его дела, слова и поучения,
которыми завершилась жизнь мудреца. Ибо, как говорит великий поэт,