"И.Коротеев. Крыло тайфуна (Сокращенный вариант)" - читать интересную книгу автора

Размышляя об этом, инспектор подумывал даже, что появление Федора
Зимогорова до тех пор, пока Гришуня ведет себя тихо, а тайник пантов
неизвестен, нежелательно.
Третий и четвертый дни ожидания показались Семену Васильевичу
тягостными. Он было предположил, будто и не браконьер Гришуня и покушение на
него действительно случайно и все, что делал и говорил Шалашов на поляне
Антону, истинная правда. Не стал ли он, старший лейтенант Шухов, жертвой
собственной подозрительности? Однако, допуская, будто он, инспектор, жертва
трагической случайности, Семен Васильевич не мог объяснить для себя: почему
карабин у Гришуни с оптическим прицелом? Почему он бездействует и ни на шаг
не отходит от костра? Почему Гришуня не единожды в день осматривает
окрестности?
Всего этого, конечно, мало даже для подозрений его в браконьерстве. Но
если он ждет кого-то, чтоб увезли добычу по тропе через перевал к верному
человеку, тогда ожидание оправдано.
Федор должен появиться не сегодня-завтра.
Но вот как?.. Если Гришуня ждет кого, то и сообщник его того и гляди
явится. Возможно, он даже опаздывает. Пантовка, собственно, окончена. За
прошедшую неделю панты у изюбров обратились в рога. Превращение это
происходит очень быстро, у иного оленя за два-три дня. Вряд ли Гришуня
станет охотиться еще. Лишние выстрелы Гришуне ни к чему.
Пятый день инспектор запомнил потому, что жар в спине и опухоль на
лопатке стали вроде бы спадать.
"На таком курорте раны и должны исцеляться мгновенно", - шутил сам с
собой Семен.
К вечеру разразилась гроза, но ливень особенно бушевал в долине. Тучи
вились и вращались в небе, словно бегали друг за другом. Однако все это
происходило в стороне, где-то над далекой отсюда рекой.
Семен подумал: "Не приведись попасть под это крыло тайфуна".
На седьмой день Семен проснулся от звука дальнего выстрела. Было раннее
утро. Эхо в долине, наполненной туманом, не раскатилось. Да и сам звук
казался совсем тихим.
"Эх, расслабился, инспектор!" - ругнул себя Шухов и вскинул к глазам
бинокль. Он сразу увидел стадо изюбриц, выскочивших на чистый увал.
Казалось, животные летят, не касаясь копытами земли. Так стремителен и легок
был их бег. И в лучах восходящего солнца звери выглядели золотыми, даже
вроде посверкивали их лоснящиеся бока.
Потом из чащобы выскочил пантач, подался вверх по увалу. Широкий мах
животного тут же сделался странным. Изюбр вдруг едва не повернул обратно, к
опушке, к осиннику, откуда выскочил после выстрела, и тут, оступившись,
пантач рухнул со скального выступа.
"Ну и нагл Гришуня! - обозлился Семен. - Надо брать. Пока я Федора в
помощь дождусь, Гришуня такого натворит... Может быть, Гришуня не один? А
какая разница? Нечего мне в инвалидах отсиживаться. Жив - вставай и иди.
Иди, инспектор. Должность у тебя такая!"
Он встал и, опираясь на карабин, словно на посох, пошел, придерживаясь
закраин чащоб, в сторону увала, где свалился пантач. Пробираться сквозь
дебри Семену явно недоставало сил. Путь его был долгим и мучительным. Чтоб
пересилить боль, он начал корить себя. Мол, по собственной торопливости
нарвался на пулю браконьера, хотя прекрасно понимал: замысел Гришуни созрел