"Хулио Кортасар. Самая сокровенная ласка" - читать интересную книгу автора

кровати телевизор. Туалет и душ находились поблизости, но из осторожности он
поднимался, только когда рядом никого не было. После нескольких дней,
проведенных в постели, которая стала для него чем-то вроде плота, на котором
спасаются жертвы кораблекрушения, ведь она точно так же не давала ему
утонуть и удерживала на поверхности, он с тоской представлял, как войдет
отец и опять не заметит, что из пола торчит какой-то обрубок, а не человек,
и опять не догадается, что сыну, чтобы добраться до стакана с зубными
щетками, нужно сперва залезть на биде или унитаз. Поэтому он не вставал с
постели, если ожидал, что кто-нибудь войдет, и лежа звонил возлюбленной,
чтобы не волновалась. Временами он давал волю каким-то совсем уж детским
фантазиям и воображал систему сообщающихся кроватей, которая позволит ему
перебираться из своей постели в ту, где ждет его любовница, а оттуда - в
постель на работе, потом - в кинотеатр или кафе; и такие кровати-мостки
покроют всю территорию Буэнос-Айреса. И тогда он не уйдет под землю с
головой - до тех пор, пока в руках хватит силы, чтобы подтягиваться на
кровать и симулировать, скажем, бронхит.
Той ночью ему приснился кошмарный сон, будто рот его набит землей, и он
с криком проснулся; впрочем, это оказалась не земля, а слюна вперемешку с
горечью и страхом. В темноте ему подумалось: раз он в постели, значит, можно
так и считать это кошмарным сном, но если допустить, что посреди ночи он
пошел в туалет и провалился по шею, тогда получается, что от неизбежного не
спасет и кровать. И все-таки он внушил себе, что это был только сон, да это
и на самом деле был только сон - ему просто приснилось, что он вставал среди
ночи. Тем не менее, когда ему понадобилось пойти в туалет, он, как обычно,
подождал, пока останется один, перелез с кровати на стул, со стула на
табуретку, затем, сидя на табуретке, передвинул вперед стул и так, меняя
местами стул и табуретку, добрался до туалета, после чего таким же манером
вернулся в кровать. И еще у него мелькнула мысль: когда сон забудется и он
снова отважится встать, будет почти приятно провалиться в землю всего лишь
по пояс - приятно по сравнению с тем, что привиделось во сне.
На следующий день ему все-таки пришлось подняться, он больше не мог
пропускать службу. Разумеется, сон оказался преувеличением - земля вовсе не
набивалась в рот, а, совсем как в самом начале, оставляла ощущение
соприкосновения с чем-то пушистым. Единственное, что резко поменялось, так
это угол зрения, ведь его глаза теперь находились на уровне пола: он
обнаружил в непривычной близости от себя плевательницу, свои красные тапочки
и мелкого таракана, который смотрел на него с таким вниманием, каким его
никогда не одаривали ни сестры, ни возлюбленная. Почистить зубы и побриться
стоило отныне тяжкого труда; он совсем выбился из сил, пока сумел ухватиться
за край биде, подтянулся на руках и вскарабкался наверх.
Домашние по обыкновению завтракали вместе. К счастью, у его стула шли
понизу две перекладины, и, цепляясь за них, он поспешно взобрался на
сиденье. Сестры сосредоточенно читали "Кларин", как и положено читать
высокопатриотические утренние газеты, а мать, мельком глянув на него, нашла,
что он немного побледнел за дни, проведенные в постели без свежего воздуха.
Отец проворчал, что мать слишком балует его и нянчится как с маленьким; но
все пребывали в хорошем настроении, поскольку новое правительство объявило о
повышении с этого месяца зарплат и пенсий. "Купи себе новый костюм, -
посоветовала мать. - Раз поднимут жалованье, тебе дадут ссуду в банке".
Сестры уже решили поменять холодильник и телевизор; а еще он заметил на