"Михаил Коряков. Освобождение души " - читать интересную книгу автора

другой хуже. 19 сентября пал Киев. Пала Вязьма. Пали Брянск, Орел. В июле и
августе поражения объясняли изменой генералитета: вслед за приказом о
Павлове были объявлены приказы об изменниках-генералах Качалине, Понеделине.
Но не выправлялось дело и от того, что вновь назначили политических
комиссаров. Комиссары были упразднены год назад - после финской кампании.
Война в Финляндии была неудачна: вся страна чувствовала, что ценою
непомерных жертв были достигнуты ничтожные результаты. Тогда генералитет
заявил: виноваты комиссары! Комиссары ослабляют авторитет командиров,
расшатывают дисциплину, понижают боеспособность частей... - отменить их! И -
отменили. Теперь Красная армия опять терпела поражения и комиссары подняли
головы: генералы - изменники! Командиры аполитичны, порой, враждебны, над
ними нужен глаз и глаз, нужны представители партии в воинских частях... -
ввести комиссаров! И - ввели. А Красная армия продолжала откатываться к
востоку. Все яснее и яснее становилось, что ни генералы, ни комиссары не
могут влиять на события - какая то иная сила распахнула ворота России перед
врагами.
На рвах вокруг Москвы появились миллионы, действительно, тьмы-тьмущие
деревенских баб, девок, ребятишек. Они валом-валили из-под Вязьмы и Брянска,
на подступах Москвы их останавливали, собирали в батальоны по три тысячи
человек и "организованным порядком" вели на оборонительные работы. Девки с
лопатами на плечах притопывали по холодной грязи босыми красными ногами,
кидались, проходя огородами, на бураки, капусту и - бессмысленные - пели
припевочки веселыми пронзительными голосами. Миллионная эта армия не
оставила нетронутого места в лесах и полях Подмосковья, От Болшева к
Подлипкам и дальше по окраинам столицы тянулись зигзагами противотанковые
рвы, торчали ежи (крест-на-крест скованные рельсы) и надолбы (цементные
столбы, врытые в землю с наклоном на противника).
По плану обороны города Москвы, на северо-западном секторе за боевые
действия отвечал начальник нашего училища полковник Варваркин. Обладая
крупными военно-инженерными силами, он решил построить Болшевский узел
обороны. Потому вокруг училища копали больше, чем в других местах. Полковник
затребовал на работы целую бабью дивизию. В соседней деревне Максимковой, на
ближней ткацкой фабрике, на усадьбе овощного совхоза все было усыпано
людьми. Бабы захватили пустые, брошенные хозяевами дачи, мастерили землянки
в лесу. Землянки прыщами вспухали под соснами: спали там вповалку, в духоте,
пар валил из деревянных труб, торчавших над песчаными буграми, присыпанными
желтой хвоей и прелой травой.
Неподалеку от калитки, которую я охранял, строили огневые точки. Тут
был конец деревни: лохматились старой соломой гумна, чернели бани. Хитрость
военная подсказала: укрыть в банях ДЗОТ'ы, дерево-земляные огневые точки.
Делалось это просто: внутри рыли котлован, укрепляли его и перекрывали
накатом, устраивали амбразуры и оборудовали стол для пулемета или
противотанкового ружья. Извилистыми ломаными линиями тянулись от строеньица
к строеньицу узкие и глубокие ходы сообщения. В траншеях виднелись головы,
повязанные белыми, розовыми, синими платочками, взлетала наверх земля,
мелькали лопаты. На рыхлом песчаном валу стоял круглый, невероятно
раздавшийся в ширину полковник - преподаватель по фортификации. Поддерживая
растопыренной ладонью лист синей бумаги, он объяснял лейтенанту Заваруеву
замысел, по которому строился этот сектор оборонительного узла.
- Качества, товарищ лейтенант, качества работы не вижу, - говорил