"Михаил Коряков. Освобождение души " - читать интересную книгу автораполковник, задыхаясь от астмы и поминутно хватаясь за грудь. - Ну,
посмотрите, что эта дура делает? - кинулся он, проваливаясь в песке, к девке, которая выбрасывала землю из круглой стрелковой ячейки. - Куда ты ее роешь, такую широкую? - А я почем знаю, - подняла девка лицо на полковника. - Уже нельзя, с лопатой не повернешься, неудобно. - Зато минам залетать будет удобно! - прохрипел, свистя легкими, полковник. - Имейте в виду, лейтенант, вы отвечаете. Где ваши курсанты, инструкторы? Проводив полковника, лейтенант вернулся к девке. Она была невеличка ростом, чернява, в голубеньком платочке. Должно быть, приглянулась лейтенанту, напомнила другую осень - в Рамушках, где так же на отлете стояли гумна и бани, бабы трепали по осени лен, а мужики колотили рожь цепами. Он рос рыжим озорным мальчишкой, ему всегда нравилась дружеская и насмешливая, полная бесстыдных намеков, перебранка молотильщиков с трепальщицами. - Ты что же мне копаешь... шире маминой? - сказал он девке, легко входя в тон шутливого разговора. - Разве я не показывал тебе, как надо? Узкая-то дырка, она завсегда лучше. А у тебя она... разработанная! - Проваливай, проваливай с такими разговорчиками! - бойко ответила девка, глядя на него снизу карими веселыми глазами. - Твой политрук идет, а ты и не видишь... Иди, встречай! По тропинке вдоль проволочного забора шагал, широко расставляя ноги, комиссар батальона Никонов. Поддерживая рукой висевшую на поясе кожаную полевую сумку, лейтенант подбежал к комиссару и, остановившись, вскинул ладонь ребром к широкому черному козырьку фуражки. - Беседа, беседа! - певуче и звонко закричали девки и, мелькая голыми ногами, начали выскакивать из темных щелей, вырытых в земле. Весело и как попало они расселись на свежеотесанных бревнах, подвезенных к бане, на истоптанной траве, усеянной белыми щепками. Девка-чернавочка и ее подруга, видать, из одной деревни, сели прямо на песке, мягком и холодном, свесив в траншею слегка раздвинутые босые ноги. Они переговаривались негромкими, однако, быстрыми и бойкими голосами, чему то смеялись, поминутно взглядывая то на комиссара, то на лейтенанта, который, напустив на себя строгости, стоял, как стальной, у темной, с подгнившими углами, бани. Комиссар снял фуражку, положил ее на край бревна, блестевшего капельками смолы на свежем срезе, и тоже выпрямился - бритоголовый, на раздвинутых ногах, ухватившись обеими руками за широкий поясной ремень, на котором светилась натертая мелом пятиконечная звезда. - Товарищи! В историческом выступлении от третьего июля великий и любимый вождь народа товарищ Сталин отмечает... Девка-чернавочка, приклонив голову, развязывала зубами узел, затянувшийся на голубом платочке. Непокрытые, расчесанные на прямой пробор, гладкие волосы ее отливали синевой. Я девчонка-сиротинка, Сиротее меня нет... запела она вполголоса, держа за концы платок и перекрывая им круглую, небольшую голову. |
|
|