"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

временно поселилась и большая семья художника Ивана Аргунова. Привезенный из
Останкина, Аргунов должен был к весне написать несколько задников и
занавесов по эскизам знаменитого художника и архитектора Гонзаги. Проект
нового кусковского театра был уже готов и составлен с учетом всех парижских
веяний. Делать декорации Ивану помогали сыновья Павел и Николай. Погодки
Параши, один чуть старше нее, другой чуть младше, мальчики работали
по-взрослому: растирали краски, закрашивали большие однотонные поверхности в
нужный цвет, резали ткани. Особенно тщательно и умело все это делал младший,
Коля.
Тихий, погруженный в работу, он был совсем не похож на деревенских
мальчишек, затевавших опасные шумные игры, и тем нравился Параше. Ей
нравилось над ним подшучивать, с первой их встречи она знала: дана ей над
мальчиком странная власть.
- На горку пойдем? И пруд замерз.
- Нет, - отводил глаза мальчик. - Я рисовать буду.
- Меня нарисуешь?
- Нет, до портрета еще не дошел. Мертвую натуру могу... Кувшин...
- Фи, как скучно... Ну и рисуй свои мертвые горшки. А ты, Павел,
пойдешь со мной?
Павел шел. Но было это совсем неинтересно. Потому что он не краснел под
ее взглядом, не опускал ресниц, не отдергивал руку, нечаянно коснувшись ее
руки. Меж ними не возникало той связи, какая возникла меж ней и Николаем,
меж ней и мальчиком-куафером, который всегда особенно смотрел на нее в
зеркало, закончив стричь и причесывать.
Впрочем, и о Николеньке, и об ученике графского парикмахера она думала
лишь в те минуты, когда они были у нее перед глазами. Все же другое время -
о молодом барине.
Настанет день, и он приедет. Она с разбегу бросится к нему, как
бросается дочь к отцу. Он поднимет ее к лицу, и близко-близко будут высокая
шея, мягкие волосы и серо-синие с поволокой глаза.
...Возможно, первоначально любовь к Николаю Петровичу родилась в ней из
естественной дочерней тяги к мужскому, отцовскому. Она как бы дочь, он как
бы отец. Параша рано была взята из родительской семьи, отцовских ласк, как и
материнских, ей не хватало. Материнские хоть частью восполняла милая
княгиня, отцовские же... Они особенно были нужны, потому что и раньше, в
малые годы, отношения с отцом складывались у нее непросто. Параша и тянулась
к Ивану, и отталкивалась от него, жалела и ненавидела его одновременно. В
минуты пьяной муки отец проговаривался, жаловался на Варвару. Нелюбовь
матери и пьяные драки унижали его, а значит, и Парашу, его любившую. Такой
же любимый, но другой - сильный, удачливый, красивый - вот кто был ей нужен.
Самый лучший. Как Николай Петрович.
Но случайное впечатление дало совсем иное направление эросу, разлитому
в клетках детского еще тела...

...Прошло Рождество со скромной унылой елочкой для дворовых детей.
Прошел Новый год со звоном часов в отапливаемой гостиной. Кусковские, среди
них и Параша, были отпущены на день домой, в деревню. Только в родной хате
Паша поняла, как по-разному живут люди в этом мире. И еще осознала, что
существование без музыки и книг для нее пусто. Дома все было прежним, она же
стала другой. Рядом с любимыми и родными людьми она - гостья.