"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

Говорили разное. Что готовится к свадьбе и что матушка императрица
приказала ему жениться и даже подобрала невесту. Приезжала "невеста",
немолодая и некрасивая доска в кружевах. Но у кареты ее почему-то встречал
старый барин и провожал, подсаживая в карету, тоже он.
"Не женится. Только бы не женился, - молила Бога Параша. - Если
женится, все пропало". Спроси она себя, что значит это "все", ответа не
нашла бы. А только... Конец. Катастрофа.
После поползли слухи - болен. Не телом болен, а духом. Деревенская
знахарка варила из трав настой "для усиления радости". Рассказывали, что
старый граф вызвал из Петербурга магнетизера, который по утрам делает над
молодым барином пассы, а по вечерам совершает наложения рук, восполняя
потерянную жизненную силу. У Николая Петровича, говорили, нервное истощение
и усталость.
Параша не могла понять, что это такое. Если бы Шереметев-младший и
захотел бы ей объяснить, то не смог бы этого сделать. С унынием знаком тот,
кто его познал. И этот смертный грех, как и у всех, был у него расплатой за
грехи другие, им совершенные.
Жизнь наносила Николаю Петровичу одно поражение за другим, не давая
проявиться его человеческой сути и постоянно отводя графа в сторону от
единственно желанного и возможного для него пути.
Он устал терять самых близких и самых дорогих людей. Сначала смерть
младшего брата, после чего у него, тогда еще совсем юного, в минуты волнения
и напряжения стала подергиваться щека. Матушка... Почему она оставила его
так рано, в трудную пору становления, когда жаждешь не только и не столько
совета, сколько душевного сочувствия? После ушла старшая сестра Анна -
доверенный друг, она делила с ним любовь к музыке, она, как и он, обожала
Тициана. А те, что остались...
Вторая сестра Варвара никогда не понимала его. Да и могла ли она понять
хоть кого-нибудь, хоть что-нибудь? Глупая, недобрая, не любимая мужем,
которого соблазнило лишь наследство. Блестящий Долгорукий и не пытается
скрывать этого.
С батюшкой все дальше разводит время. Старость усилила отцовский
деспотизм. Не хочет и не может Петр Борисович осознать, что он, Николай
Петрович, уже не мальчики подошел к тридцатилетию своему вплотную. В такую
пору человек сам себе хозяин, а батюшка ему выдает на расходы гроши. Сам
тратит состояние на дурацкие, устаревшего вкуса постройки, смеха только
достойные, да на девок, которые над его старческой похотью потешаются. А ему
не дает развернуться, смеется над серьезными планами. Да к тому же направо и
налево всем жалуется, что не отмечен сын жаждой славы и всеобщего уважения.
Требуя отчета в копейках, сам толкает к дешевым увеселениям. Цыгане, карты,
попойки, случайные связи с женщинами - на это только и хватает того, что от
щедрот своих дает отец сыну.
Он устал от одиночества. Друзья отошли, переженились. Все талдычат ему:
пора заводить семью. И сам знает - пора. Да не от знания такое делается.
Как-то незаметно проскочил он тот возраст, когда свой дом заводят радостно и
просто. Ох уж эта любовь до гроба! Каждый пристальный взгляд светской
кокетки заставляет его вздрагивать: так смотрит охотник на дичь. Есть, есть
за чем охотиться женщинам: он наследник самого большого состояния в России,
русский Крез. И такие деньги прилагаются к чести принадлежать к древнейшему,
славнейшему роду России. Заманчиво! Да его так просто не охмуришь.