"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

судьбы далекие. Все, что произошло, не может иметь продолжения в реальности.
Так уж устроено общество, что не признает моей ответственности перед ней.
Я - ее господин, и только. Кто о ней позаботится? Кто ее защитит?"
Он ждал и боялся Парашиного пробуждения. Ее сон был продолжением
другого - того, что в мыльне, в лесу. И только теперь она сможет понять, что
произошло.
Однажды он видел случайно, как она молилась в кусковской церкви. Она
верит, верит безоговорочно - это было видно сразу. Да и разговоры их часто
сворачивали к Нему, к Господу. Граф не встречал натуры более религиозной.
Что, если обрушится на нее ужас греха? Что, если она возненавидит того, кто
ввел ее в грех?
Что ж, может, оно и к лучшему? Мелькнула трусливая мысль об отъезде, о
разлуке. Разлука заставит забыть все, обрубив те узлы, которые нельзя
развязать. Он всегда предпочитал рубить узлы, а не развязывать...
Но в легком ее сне было столько доверчивости! Он не мог обмануть эту
девочку. И, вздохнув, - приходилось действовать - пошел к батюшке.
Петра Борисовича он застал в постели. Клевретка Аннушка, видимо, еще не
успела доложить о ночных похождениях сына. И это было удачей: следовало
сообщить "новость" до того, как гнев захватит безудержную натуру отца
полностью. Начал с главного:
- Отныне Прасковья Ковалева все-таки будет жить во дворце и
пользоваться многими правами супруги, поскольку пользуется любовью моей и
уважением.
Непривычная твердость прозвучала в заявлении. Ни сомнения, ни
истерики - одна решимость. И как только старый граф попытался что-то сказать
(возразить, разумеется, не согласиться же?), наследник перебил его:
- Предупреждаю, батюшка, что речь идет о моем мужском достоинстве, и
коли вы не учтете этого, я вынужден буду резко переменить жизнь, покинуть
нашу вотчину и поселиться с девицей лицом частным и незаметным в одном из
селений, отошедших мне после смерти матушки.
Только этого не хватало! Сын и так не радовал старого графа участием в
общественных делах. И вот сейчас, когда подошло место директора Московского
банка и почти есть высокая договоренность быть сыну выдвинутым в сенат...
Сейчас, когда он вошел в здравые лета, такой скандал...
Грозно взметнувшиеся было ко лбу густые брови старика бессильно
опустились.
- Не наигрался? Я соглашусь до поры... Ради девицы, заслуживающей самой
доброй участи... Пока не перебесишься. И другим прикажу ее не донимать.
Николай Петрович взял с одеяла старческую узловатую руку и поцеловал.
- Не в священном я, чай, сане, - растрогался, вдруг Петр Борисович.
- Для меня в священном.
- Только, - крикнул вдогонку уходящему сыну старик, - только не очень
ее показывай. Чтобы все здесь, в Кускове, и кончилось.
Окрик вернул сына от двери.
- Прячь и в Кускове... Лет ей мало. Недавно высокий Совет при
императрице одного дворянина осудил за связь с тринадцатилетней. Думай!
...Дверь в спальню Николай Петрович открывал так осторожно, что Параша
не проснулась. Словно не он, а кто-то другой коснулся ее лба губами, сдул с
чистого лба темные завитки. Встрепенулась и резко, сразу села на постели.
"Матушка..."