"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

- Знаем, знаем мы эти привязанности, - мрачновато шутит Потемкин, и
вспыхивают двое, он и она, Паша и Николай Петрович, выдавая себя прилюдно.
Екатерина язвительно произнесла по-французски тираду о том, что, мол,
подчас и аристократу случается увлечься простолюдинкой, если последняя умело
использует не только украшения, но и мысли, и чувства дворянские. А когда
сказала Параше "Иди!" и услышала в ответ прощальные слова, сказанные тоже
по-французски, то и вовсе вся закипела от гнева. "Дерзкая!" Но это все про
себя, ибо придраться ей было не к чему.

В актерской уборной Параша как подкошенная в театральном костюме
бросилась на кушетку лицом в подушечку, ею же вышитую. Плакать нельзя -
вдруг торг не окончен, вдруг еще позовут туда, к ним. Заставила себя встать.
Подошла к зеркалу, всмотрелась в разгоряченное свое лицо. Четко и обреченно
подумалось: без него нет жизни. Вслух произнесла:
- Но и с ним нет...
Странное видение... Из зеркала наплывала сцена, только что происшедшая,
но теперь увиденная ею со стороны. Параша смотрит на молодого графа,
смущенно протягивающего ей кольцо. Заметно, что он жалеет о своем нечаянном
жесте! Видит себя униженно кланяющейся грозной даме, Потемкина,
произносящего: "Куплю". Снова Екатерину, презрительно улыбающуюся: "У меня
таких хватает"...
Вдруг в зеркале появилась "калмычка" Настасья. Не заметила Паша, как
вошла актерская сторожиха.
- Почему в наряде?
Есть повод прикрикнуть на барскую любимицу - как его не использовать?
- Ах, да она еще и при яхонтах!
Неподвижно стояла Параша перед злобствующей служанкой. Настасья сняла с
нее платье, высвободила из рукавов упавшие руки. Словно и не человек перед
ней, а манекен. Сложила в узелок драгоценности, перекинула через руку наряд,
и платье выглядело более живым, чем Параша - худенькая, в одной рубахе, без
кровинки в лице.
- В руке-то что? - разжала Настасья кулачок, осмотрела кольцо и
положила его на стол: - Не потеряй, цены такому подарку нет.
...Вслед за Настасьей вышла из театра Параша. В темной пелерине,
кустами обходя загулявшиеся пары, добралась до "Мыльни". В своей светелке
села на лежанку и натянула на себя покрывало, закрылась им с головой.
Маленький одинокий холмик...

Вернувшийся под утро граф пытался согреть ее руки и ноги.
- Пашенька, девочка, что с тобой?
Зуб на зуб не попадал, лихорадка била Парашу.
- Я... Я больше не могу так. И вам надо жить по-другому. Не знаю, как
поступить мне. Вам решать.
- Что ты, что ты, Пашенька. Терпеть будем ради любви нашей. Все
как-нибудь утрясется, все образуется.
Но она уже знала - не образуется Впервые пронзили нестерпимой болью,
всей тяжестью навалились на нее проклятые вопросы. Как жить дальше? Что
делать?
Насколько было бы ей легче, если бы беды сыпались только на нее. Больше
всего мучило то, что страдает из-за их любви Николай Петрович.