"Зенон Косидовский. Сказания евангелистов (DOS)" - читать интересную книгу автора

Судя по этим источникам, Левий был личностью незаурядной в кругу учеников
Иисуса. Его искренность и религиозное рвение проявились хотя бы в том, что
он без колебаний отказался от спокойной жизни сборщика податей и пошел "за
голосом господним". Мытари не пользовались симпатией среди эксплуатируемых
слоев, их считали ренегатами и людьми, нарушающими закон божий. В
Евангелии от Марка (2:14) сказано: "Проходя, увидел он Левия Алфеева,
сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за мною. И он, встав,
последовал за ним". Почти идентичные тексты имеются еще в двух евангелиях
- от Матфея (9:9) и от Луки (5:27).

Мнение, что содержание Евангелия от Матфея является свидетельством
очевидца, утвердилось в церковной среде с середины второго века. Его
придерживались Папий, Ириней, Климент Александрийский, Евсевий и другие
церковные писатели. Какие же доводы нашли они в пользу того, что автор
евангелия, Матфей, действительно тот самый ученик Иисуса по имени Левий,
который служил римлянам в качестве мытаря? Из содержания евангелия
бесспорно следует, что он был евреем. Действительно, только еврей мог с
такой уверенностью и легкостью разбираться в сложных традициях и понятиях,
связанных с иудаизмом. К тому же он на редкость умело пользуется
терминологией Ветхого завета и, несомненно, хорошо знаком с тогдашней
судебной процедурой; это видно хотя бы из того, что он отличает обычный
суд от синедриона.

Идя по пути дальнейшей идентификации, поборники традиционной точки
зрения пришли к выводу, что автор этого евангелия наверняка был
палестинцем. По их мнению, только человек, который там родился и прожил
много лет, мог так точно знать расстояния между населенными пунктами и,
прежде всего, нравы и обычаи местных жителей. Матфей знал, например, что в
окрестностях Капернаума находилась таможня. Более того, он великолепно
разбирался в тогдашних сложных денежных отношениях. Чтобы стало понятно,
насколько эти отношения были сложны, достаточно сказать, что в
повседневном обращении находились сразу три денежные единицы: римский
динарий, греческая драхма и еврейский сикл.

Однако слабость этой аргументации сразу бросается в глаза даже самому
снисходительному исследователю. Ведь евреев, знавших терминологию Ветхого
завета и палестинские условия жизни, были, наверное, тысячи и даже десятки
тысяч, а не один мытарь, пошедший за Иисусом. И уже просто смешным
является аргумент с римской таможней: чтобы знать, где она находилась, не
надо было быть мытарем, о ней наверняка знали все евреи из ближних и
дальних окрестностей, ведь всем им приходилось платить пошлины. То же
можно сказать и по поводу знания автором евангелия географии Палестины.

Разве только мытарю Левию были известны расстояния между населенными
пунктами в этой стране? Даже евреи из диаспоры, уже плохо владеющие родным
языком, считали своим священным долгом совершать паломничества в
Иерусалим, где существовали специальные синагоги, в которых эти люди могли
на своих языках молиться богу Авраама и Моисея. Путешествуя пешком или в
седле по дорогам Палестины, они, несомненно, знали ее топографию не хуже,
чем местные жители. Итак, приходится констатировать, что традиционная