"Зенон Косидовский. Сказания евангелистов (DOS)" - читать интересную книгу автора

понимали древние историки. Они вкладывали в уста своих героев длинные речи
и интимные признания, которых, разумеется, никто не мог слышать, но все же
сохраняли в своем повествовании какой-то хронологический порядок. Меж тем
у Матфея поражает полное пренебрежение хронологией. Текст представляет
собой довольно искусную, симметричную литературную конструкцию, созданную
в соответствии с задуманной концепцией. Он делится на пять частей, каждая
из которых содержит пять комплексов бесед Иисуса на темы морали, причем
каждая из частей кончается чем-то вроде припева - почти идентичными
формулами (7:28; 11:1; 13:53; 19:1; 26:1). Одна из этих частей, знаменитая
"Нагорная проповедь", является квинтэссенцией этических норм христианства.

Благодаря этой проповеди мы можем заглянуть в скрытый механизм
возникновения евангелий. Она занимает чрезвычайно важное место в
христианской традиции, и поэтому не может не удивить факт, что, за
исключением Матфея и Луки, приводящего сильно сокращенный вариант
"Нагорной проповеди", никто из евангелистов не упоминает о ней.

Из этого напрашивается единственный вывод: "Нагорная проповедь" - одна
из самых эффектных сцен из жизни Иисуса, в течение столетий вдохновлявшая
поэтов и художников, является легендой, плодом воображения, чистейшим
литературным вымыслом. Таинственный автор евангелия сформулировал в этой
проповеди стройный моральный кодекс и вложил его в уста Иисуса. Он включил
в него ходившие в ту пору в народе подлинные или мнимые высказывания
Иисуса. Мы можем утверждать это с полной уверенностью, так как те же
высказывания использовал и Лука, но он не объединил их в одну проповедь, а
разбросал по всему тексту своего евангелия.

Как мы видим, Евангелие от Матфея - тщательно продуманный трактат,
написанный человеком, знакомым с тайнами писательского ремесла. Об этом
свидетельствует не только композиция всего произведения или столь блестяще
задуманная сцена, как "Нагорная проповедь". В тексте мы встречаем
множество доказательств того, что автор уделял немало внимания
литературной стороне своего труда: тут и тщательный подбор слов, и частые
обращения к диалогам и монологам, и прежде всего использование таких
стилистических приемов, как параллелизмы, контрасты, повторы. Одним
словом, все то, что мы называем сейчас беллетризацией и стилизацией. При
этом бросается в глаза сдержанность автора в приведении сведений о земной
жизни Иисуса. Конкретные биографические факты, которые нам удается выудить
из моря мифов и легенд, настолько скудны, что история Иисуса, за
исключением нескольких подробностей детства и последнего периода жизни,
продолжает оставаться для исследователей белым пятном. Верующие библеисты
утверждают, что Матфей и не собирался писать биографию Христа, что его
евангелие представляет собою апологетический трактат, написанный с целью
доказать, что Иисус и есть предсказанный пророками мессия. Можно
согласиться с этой трактовкой.

Однако тут возникает вопрос: мог ли апостол Левий написать такой
трактат?

Сомнительно, чтобы этот скромный служащий таможни в Капернауме так