"Зофья Коссак. Король-крестоносец " - читать интересную книгу автора

стремилась, о которой так мечтала в монастыре! Что она ей дала? Три месяца
счастья, всего-то! Брак с красивым и влюбленным в нее Вильгельмом был и
правду счастьем, но три месяца пролетели, как одно мгновение. А потом?
Вдовье платье, затворничество, роды. А как только минет вдовий срок, ступай
замуж за Ибелина, порядочного, спору нет, но невыносимо занудного.
Ибелин... Было время, когда он ей даже нравился, но теперь Сибилла
чувствовала к жениху все возрастающую неприязнь. Тем только и хорош, что не
докучлив. Показался на глаза всего два раза: после своего приезда и совсем
недавно, когда приходил прощаться перед походом, - сдержанный и до крайности
серьезный. Глаза преданные, как у собаки, в голосе настоящее волнение, но
зубы, ох уж эти выбитые зубы! В разговоре шепелявит и брызгает слюной. И
такого выбрали ей в мужья! И до брака всего три месяца осталось!
Прокаженный братец, полудохлый их король, говорил ей: "Многим
приходится жертвовать для блага королевства..." Да какое ей до королевства
дело?! Она в принцессы не просилась! Она хочет жить... жить счастливо, как
любая женщина... Жить, как в те три месяца с Вильгельмом, злополучным
супругом, погибшим под скалой... Ей девятнадцать лет, она красива. Жить!
Жить!...
Не находя себе от скуки места, принцесса подсела к фрейлинам, занятым
старомодным делом - вышиванием на пяльцах. Они толковали об отъезде рыцарей,
о золотом реликварии, о прекрасных скакунах.
- ...А рыцарь Ибелин то и дело поглядывал на наш дворец, - лукаво
промолвила хорошенькая и веселая Катрин де Ла Хей. - А рядом скакал рыцарь
де Лузиньян...
- Милочка, тебя подводят глазки, - рассмеялась на ее слова Сибилла. -
Рыцарь де Лузиньян не участвует в походе, он остался в городе.
- Нет, принцесса. В городе остался Амальрик, а я говорю про его брата,
что сюда совсем недавно прибыл...
- Брат? Еще один де Лузиньян? Даже не слыхала. Ну и каков он?
- Совсем молоденький, а уж красив, точно херувим! В доспехах да на
коне - вылитый святой Георгий... Никто из рыцарей сравниться с ним не мог...
- Правда? Отчего же Амальрик нам ни разу его не показал?
- Наверное, из зависти, - предположила темноволосая Моника д'Авесн. -
Боится, что брат его обгонит в успехах у дам...
- Верно, верно. Мужчины так тщеславны.
Сибилла зевнула во весь рот. В комнату вошла Агнесса с внуком на руках.
Развившиеся пеленки волочились по полу. Младенец кричал, а бабка что-то
нежно ворковала, потряхивая головой и вытягивая губы в трубочку.
- Нет, ты только погляди, какое чудо! - взывала она к дочери. - Сразу
видно, что ребенок и по матери, и по отцу королевской крови... Зайчик мой
маленький, мой принц золотой...
- Где няньки? - разгневалась Сибилла. - Житья от его ора нет...
- Не жалей ему грудей, голубка, вот и не будет ора... Он же
голодненький, бедняжка, погляди, как кулачок сосет... Сокровище мое... Мы
затем и пришли к тебе, чтобы ты нас покормила...
Сибилла с неохотой уселась на низенькую софу и взяла ребенка. Вынимая
округлую белую грудь, вновь почувствовала прилив недавней обиды. На что
уходит красота? На ребенка? На Ибелина? Рожай, корми. Жизнь опостылела и
люди тоже. Любезный Лузиньян не лучше прочих: вызвал к себе красавца брата и
от всех скрывает, а ей так скучно, скучно, скучно...