"Зофья Коссак. Король-крестоносец " - читать интересную книгу автора

следует король. Неотлучные братья-лазариты в подвернутых сутанах снуют
туда-сюда, передавая приказы. Сверкает на солнце массивный золотой
реликварий Святого Креста, который везет епископ Вифлеемский Альберт. За
войском не тянется обычный в подобных случаях обоз: ничто не должно
задерживать, сковывать, замедлять движение. Они помчат вскачь, быстрым
галопом, чтобы опередить Саладина, не дать сарацинам раньше войти в тесные
ущелья гор Иудеи.
На городских стенах воинов провожают плачем и горестными причитаниями
остающиеся жители Иерусалима - сплошь одна беднота. Те, у кого водились
деньги, успели уехать в Яффу и сейчас на борту итальянской галеры спокойно
пережидают события.
Когда золотой реликварий, скрывшись на миг в воротах, показывается по
другую сторону стены, за чертой города, причитания сменяются криками
отчаяния. Многие, попрыгав вниз, бегут за отъезжающими, чтобы только не
оставаться одним в этом городе, который покидает Сам Господь.
- Саладин не позволит обидеть женщин, - утешает Сибилла придворных
дам. - Так что бояться нам нечего. Впрочем, и в гареме жить можно: сарацины,
говорят, мужчины пылкие...

* * *

Тысяча триста защитников Гроба Господня оставили позади горы Иудеи,
миновали древний край филистимлян - а сарацин все нет и нет. Однако король
торопит: вперед, навстречу врагу! Пусть сражение грянет как можно дальше от
Иерусалима! Так, останавливаясь лишь ненадолго, ровно настолько, чтобы дать
отдых лошадям, они дошли до Аскалона и там, подступив уже к самому замку,
увидели наконец войска Саладина. Широким полукругом они стоят на холмах и в
ложбинах (в тех самых местах, где нашел свою смерть де Монферрат); колышется
лес бунчуков, тучи стрел затмевают солнце... На глаз их тысяч пятьдесят, не
меньше - и в основном отборная конница.
Посередине, точно большой зеленый лист, играет на солнце знамя Пророка.
Под ним восседает Салах-ад-Дин, рядом - брат его Туран-шах, родич Фарун-шах
и любимый племянник Таки-ад-Дин, горящий боевым задором юноша.
Презрительно-недоуменным взглядом обводят они горстку воинов в долине. Что
это? Передовой отряд франков? А где же остальные?
Но вот лазутчики-армяне (которых всегда хватает и с той, и с другой
стороны) доносят, что никакой это не передовой отряд, а само войско во главе
с королем. Приближенные султана разражаются смехом, но Салах-ад-Дин
хмурится.
- Рад, что мы возвратим себе старинный наш край малой кровью, - говорит
он, - но при таком превосходстве сил победа над противником не сделает мне
чести... Таки-ад-Дин, тебе, сын моей сестры, поручаю я вести наше войско.
И, чувствуя недовольство во взоре брата и Фарун-шаха, добавляет:
- Пусть молодой поучится под присмотром старших.
Таки-ад-Дин сияет.
Близится вечер. Султан уединяется в своем шатре для молитвы. Его воины
готовятся к ночлегу. Горстка же франков, войдя в замок и заперев ворота,
собирает на стенах ядра и снаряды для отражения штурма. Слыша грохот,
который доносится со стороны замка, молодой Таки-ад-Дин смеется:
- Только безумец стал бы терять время, осаждая бесполезный замок. Время