"Н.И.Костомаров. Черты народной южнорусской истории " - читать интересную книгу автора

должен править Русскою землею, но в каком порядке - это еще не установилось
и не обозначилось. Самая ближайшая форма, входившая в сознание, была,
конечно, Преемничество сыновей по отцу: правил отец - правил сын; возникло
понятное выражение "седе на столе отца и деда своего..." Но так как было
много таких, которых отцы и деды сидели на столах, то выбрать из них и
уладить их между собою предоставлялось воле народа, которая не могла, как мы
уже выразились, быть чем другим, как только волею случайной толпы. Мономах
первый бросил мысль о более ощутительном, правильном способе ее проявления;
но, как видно, и он сам неясно еще представлял образ, в каком этот способ
должен был проявиться.
Правление Святополка было во всех отношениях тягостно для народа: кроме
беспрестанных поражений от половцев, народ терпел от корыстолюбия князя и
его подначальных должностных лиц. Сначала он окружил Себя пришедшими с ним
туровцами, которые были чужды киевлянам и думали о своей выгоде; в чужом
городе они привязаны были к одному князю, а не к земле; когда князь обжился
в Киеве, около него группировались и киевляне; делаясь боярами, то есть
людьми знатными и богатыми. Как пришельцы, так и бояре-киевляне налегали
тягостию на народ; извлекая из него выгоды и себе, и князю,- отдали торговлю
в руки жидов. Какой необузданный произвол допускал себе князь, его дети и
бояре - видно из рассказа о печерском иноке, которого истязали по доносу,
будто бы он нашел сокровище. Народ должен был поневоле терпеть и в противном
случае бояться худшего. Половцы терзали страну; если бы князя прогнали, то
он ушел бы, конечно, к половцам: на дочери хана половецкого он был женат; и
тогда было бы еще хуже; те, которые решились бы надеяться на иного князя,
сами подверглись бы гибели, и край подвергся бы пущему разорению, как это
уже было тогда, как прогнали отца Святополкова.
Но когда умер Святополк, негодование, при его жизни таившееся,
вспыхнуло. Жадный и жестокий князь успел составить партию. Это были бояре и
дружина, жившие под крылом его на счет народа. Иудеи - торгаши и ростовщики,
а также и между духовными и монахами были сторонники его: он строил церкви,
основывал монастыри, построил один из важнейших монастырей - Михаила,
названный потом Златоверхим. Тогда, по духу времени, растолковано и
затмение, бывшее за месяц до его смерти предзнаменованием великого
несчастия - кончины князя: говорили, что это знамение не на добро. На
погребении его плакали бояре и дружина; было чего им плакать, когда они
лишались своего благодетеля и покровителя, и видели мрачные лица народа,
чувствовавшего, что пришла пора расплаты. Вдова князя думала умилостивить
господа бога о душе грешного супруга, раздавая милостыню монастырям, попам и
убогим. Была до такой степени эта милость щедра и обильна, яко дивитися всем
человеком, яко такой милости никтоже может створити. В порыве благочестия
княгиня хотела зле собранное добре расточить, облегчая между прочим и судьбу
тех нищих, которые повергнуты были в нищету корыстолюбием правителя,
которому на награбленные у них деньги вдова думала купить спасение души. На
другой день, 17 апреля 1113 года, собрались киевляне на вече и приговорили
звать Владимира на княжение. Желание иметь его князем оправдывалось и тем,
что он имел родовое право на стол отец и деден, ибо его отец был князем
киевским. Но Святополк имел сына, и его сын мог также прийти на стол отец и
деден. Таким образом, здесь наследственное достоинство служило только
освящением народному праву, и последнее употребляло его различно. Владимир
сначала отказывался. Тут, кажется, была та причина, что Владимир хотел