"Анатолий Костишин. Зона вечной мерзлоты " - читать интересную книгу автора

свободу, он прилетит обратно в клетку. За пять лет у него выработался
стойкий рефлекс собаки Павлова, только у той выделялась слюна, а Кеша привык
к домашнему комфортному заключению. Свобода - это быть настоящим. Свобода -
это не бояться. Свободным бывает только ветер, куда хочет, туда и летит. Я с
рождения не свободен, меня заставляли быть не таким, каким я есть на самом
деле. Взять хотя бы мои волосы. Я люблю носить длинные волосы, мне они очень
идут и они закрывают мои смешные уши. Одним словом, без волос - я щипанное,
ушастое создание, и в нашем Пентагоне надо мной посмеивались, поэтому для
меня поход в парикмахерскую, как на смерть, но моим родителям было на это
наплевать. Каждый месяц меня как барана стригли. Как-то я забастовал и на
отрез отказался идти в парикмахерскую. Много интересного услышал о себе от
матери. Я никак не мог понять, почему я должен носить ту прическу, которая
нравится моим родителям. Им глубоко наплевать, что у меня на голове, просто
кем-то заведено ходить в школу с такой пионерской прической.
Я терпеть не могу семейно-строительные трусы, а в плавках ходить
запрещено, мать даже периодически меня проверяла. Слава Богу, что еще не
проверяла все ли у меня там на месте.
Нельзя в школу носить джинсы, почему? У меня всегда возникали странные
вопросы, которые раздражали моих родителей, особенно мать. Я задал отцу
простой вопрос, любит ли он меня. Он посмотрел на меня, как на чумного. Я не
помню, чтобы меня целовали, желали спокойной ночи, говорили, что любят,
такого слова в нашей приличной семье вообще не употребляли, словно оно было
проклятым. Мне наивно казалось, что ребенка заводят, чтобы его любить, боюсь
в моем случае я неприятное исключение. Обидно, хотелось очень быть любимым.
Мне вообще многое не понятно. В городе пять школ и все одинаковые.
Учителя, как и ученики, практически ходят в одной и той же одежде, словно в
униформе. Дома, как близнецы, безликие и одинаковые, квартиры однотипны,
даже мебель стандартная. Все у всех одинаково, неужели так должно быть?
Учителя бесконечно доказывают, что нельзя выделяться, общество этого не
приемлет. Почему? Белых ворон в природе нет, есть только черные, если же
вдруг появится белая, черные ее заклюют, чтобы другие не захотели быть
белыми?!
Петрович сказал, что в нашей стране свободным нельзя быть, это опасно и
карается законом.
Мне страшно признаться, но были периоды, когда я ненавидел своих
родителей? Настолько, что желал им смерти. Вот какие страшные мысли порой
приходили в мою светлую голову. Марьюшка, училка из школы, не зря все время
твердила, что нужно властвовать над собой, это значит - не поддаваться
чувствам и эмоциям, потому что это опасно. Если бы кто знал, что творится со
мной за обычным моим молчанием, какая борьба чувств и эмоций происходит в
тот момент. Спорт приучил меня контролировать себя. Еще я понял, что
молчание - это для меня спасение от назойливых родительских нравоучений. Их
оно бесило, раздражало, но ничего не добившись от меня, они уходили,
оставляя меня в покое. Мне в жизни не хватает именно покоя. Тихого,
спокойного душевного равновесия.
О том, что я не родной сын своим родителям, я узнал случайно.
Любопытство не только двигатель науки (эту фразу уже сказал до меня какой-то
гомо сапиенс со светлыми мозгами) - любопытство еще и порок. Но что
любопытство может коренным образом изменить мою жизнь, - эту истину я для
себя тогда открыл впервые. Мне было неполных двенадцать, когда я узнал