"Борис Костюковский. Жизнь как она есть " - читать интересную книгу автора

запыхалась, сердце колотится вовсю...
- Это ты? - с порога взъярилась баба. - И где тебя холера носит?
В доме темно, тихо, мама тоже была здесь. С улицы доносился топот
бегущих людей: туда, к шоссейной дороге, к лесу, к полигону.
Говорили, что пришедшие в парк бойцы с бравым командиром во главе
оказались немецкими десантниками, и они открыли огонь по тем, кого собрали в
школе и обмундировали работники военкомата. Наши в ответ открыли огонь из
только что выданного им оружия.
Марат куда-то исчез и долго не возвращался, мама просидела всю ночь, не
раздеваясь, у окна. Марат пришел домой только к утру, и не помню уж, где он
пропадал.
В тот же день, уже перед вечером, к нам, хромая, зашел раненый боец.
Ранение было в бедро. Он попросил воды и с жадностью, какой я еще не видела,
выпил несколько кружек. Мама решила сделать ему перевязку, но ничего у нас
для этого не было, и в ход пустили простыню. Когда совсем стемнело, мама
велела мне незаметно, огородами пройти в дом сельского фельдшера Иосифа
Густавовича Русецкого и передать ее записку. Я хорошо знала эту дорогу и
вскоре вернулась вместе с фельдшером. В руках у него был неизменный саквояж,
без которого даже и нельзя было представить себе этого скромного, милого
человека, пользовавшегося во всей округе большой популярностью.
Иосиф Густавович обработал раны, оставил лекарства, перевязочный
материал, дал маме наставления и ушел.
Раненый остался у нас, и мы за ним ухаживали. Так прошло два дня, а на
третий мама проводила его на проселочную дорогу: он ушел на восток.
По утрам теперь мама ежедневно варила в большущей кастрюле какой-нибудь
суп, картошку и кормила всех, кто заходил к нам. А заходили многие, потому
что от леса и шоссейной дороги наш домик самый крайний.
В один из этих дней мама вспомнила о поручении тети Дуси, дав ключ от
ее квартиры, послала меня, Марата и свою младшую сестру Ларису принести,
если сможем, баул и сундук.
За один раз мы втроем, то и дело отдыхая, донесли сундук. В нем было, в
основном, мужское белье, верхняя мужская военная и гражданская одежда,
отрезы материалов.
Вторично мы пошли только с Маратом: баул был меньше, и мы вполне
справились с его доставкой.
Вот тогда-то мы и увидели на окне в квартире тети Дуси авоську, в
которой были сложены детские одежки, бутылочка с молоком, уже прокисшим,
что-то еще из продуктов - не то пирожки, не то бутерброды, а в самом низу,
завернутый в газеты, без кобуры, лежал браунинг с полной обоймой. Мы его
вынули, а все остальное оставили. Квартира еще дышала человеческим теплом,
недавним уютом. Дверь мы снова закрыли на ключ и ушли.
Очень уж обрадовались мы с Маратом своей находке.

...Не забыть, как в Станькове появились первые фашисты (я не считаю
десантников).
Я спала днем, потому что ночью мы, девчонки и мальчишки, дежурили на
улицах деревни.
Меня разбудила мама (это было 28 или 29 июня), прижала к себе и
заплакала.
- Доченька, Адуля, фашисты уже в деревне. Мы теперь под их властью...