"Джонатан Коу. Пока не выпал дождь" - читать интересную книгу автора

ширококостным (уверена, с возрастом он растолстел), но грубости в его чертах
не было. Грубость проявлялась в его поведении, а не во внешности. Дядя
принял несколько странную позу: он присел, сгорбившись и подавшись вперед,
напоминая сжатую пружину, капкан, который вот-вот захлопнется. В объектив он
смотрит очень пристально и как-то напряженно. Могу лишь заметить, что эта
поза для него не характерна.

Со старшими мы разделались. Настал черед младших. На снимке кроме меня
еще двое детей - Дигби, младший сын Айви и Оуэна, и их дочь Беатрикс. Мне
они приходятся кузенами, понятное дело. Про Беатрикс добавлю, если ты не в
курсе: она - твоя бабушка.

На этой фотографии ей, должно быть, одиннадцать лет. Она сидит очень
прямо, словно что-то мешает ей усесться поудобнее. Спина как у балерины. У
Беа всегда была хорошая осанка, по жизни она несла себя идеально. На ней
кофта - бледно-зеленая, если мне не изменяет память. По тому, как кофта
болтается на моей кузине, ясно, что грудь у Беа только начала развиваться.
Волосы у Беа черные, короткие, взъерошенные ветром - две пряди упали на
глаза, одна норовит залезть в рот, - и великолепно подстриженные, даже по
нынешним стандартам, так я думаю. А улыбка у нее шире всех. Забавно, но я не
помню ее улыбающейся. Однако, просматривая все эти фотографии, я обнаружила,
что она улыбалась постоянно (по крайней мере, в юности), - так же, как ее
мать, с готовностью расхохотаться в любой момент. Наверное, дело в том, что
на многих старых снимках, что хранятся у меня, Беа запечатлена на
каких-нибудь сборищах. Оказываясь среди людей, в дружеских компаниях, на
вечеринках - там, где выпивка течет рекой и можно позабыть о повседневных
заботах, - Беа оживала, но наедине со мной она была другим человеком -
нервным, пугливым, не доверяющим никому и ничему. Вряд ли это я так действую
на людей. Скорее, за пределами шумной толпы моя кузина просто становилась
самой собой. Берусь утверждать, что она не любила себя и больше всего на
свете боялась "оставаться в покое", лоб в лоб со своим "я". Впрочем, я
забегаю вперед, описывая одиннадцатилетнюю Беатрикс такой, какой я узнала ее
много позже. Обещаю впредь построже придерживаться хронологии.

Рядом с кузиной сидит ее брат Дигби. О нем тебе много знать
необязательно. Как и Реймонд, его старший брат, Дигби меня почти не замечал.
Поначалу я расстраивалась, но потом, когда мы с Беатрикс сблизились, меня
такой расклад вполне устраивал. На снимке Дигби выглядит моложе своих
тринадцати лет. Возможно, потому, что он в шортах. Он сидит на корточках, и
видно, какие у него мускулистые икры, скульптурные прямо-таки. Он был
заядлым спортсменом, этот парень. За фермой находился теннисный корт, и
Дигби с Реймондом там часто играли; оба были хорошими теннисистами. Эта
семья жила вольготно, и не думая в чем-то себя ущемлять. Война их едва
затронула. На карточную систему обитатели фермы плевать хотели; более того,
они даже неплохо подзаработали, продавая излишки продуктов на черном рынке.
Наиболее остро они ощутили войну, когда немецкий бомбардировщик, возвращаясь
после налета на Уэльс, сбросил наугад неиспользованные снаряды, и на
кукурузном поле, в миле от дома, образовалась воронка. Это случилось при
мне. Помню, как прогремел взрыв, разбудив нас среди ночи, и мы с Беатрикс
бросились к окну. За леском полыхал огонь, а утром нам разрешили вместе с