"Джонатан Коу. Пока не выпал дождь" - читать интересную книгу автора

Оуэном не усядутся выпивать после ужина, а мальчики не отправятся к себе
наверх играть. Затем мы надели пальто, отодвинули тяжелую щеколду на
парадной двери и выскользнули на улицу.

Ей было одиннадцать. Мне восемь. Я бы пошла за ней хоть на край света.

В воздухе висела обволакивающая сырость, нечто среднее между туманом и
мелким дождиком. Восходящая луна была на три четверти полной, но ее
закрывали облака. Птицы не пели. Даже овцы примолкли. Стараясь не шуметь, мы
ступили на траву.

Обутые в ботинки, в которых мы ходили в школу, мы побежали по газону,
влажному, как губка. Перепрыгнули через заросшую канаву, отделявшую газон от
сада, добрались до замаскированной зеленью прорехи в живой изгороди -
потайного лаза; за ним начиналась тропа, которая вела к нашему убежищу.

Беатрикс бежала впереди, я за ней. Ее серый школьный плащ то мелькал,
то исчезал среди листвы.
Тропа обрывалась на опушке, затененной деревьями и ползучим вьюнком,
там и стоял прицеп. Открыв дверцу, мы вошли внутрь. Нас обдало ледяным
холодом. С окошек свисали серые от грязи занавески, изгрызенные молью и
утыканные черными точками - сдохшими мухами. Напротив дверцы был маленький
откидной столик с лавками по бокам. Больше сидеть было не на чем. На
походной плитке пылился чайник, но газ в баллончике давно иссяк. Из дома
Беатрикс прихватила коричневую бутыль, заткнутую самодельной пробкой и
наполненную доверху мутным лимонадом. Накануне она припрятала в прицепе еду.
Полбулки хлеба, твердого как камень. Кусок сыра, синего шропширского,
засохшего по краям. Два яблока из фруктового сада. И три песочных коржика,
испеченных поварихой. Беатрикс выкрала их из кладовой, рискуя понести бог
весть какое жуткое наказание.

- Давай поедим, - предложила Беатрикс, и мы начали есть, молча и
сосредоточенно. За ужином мне кусок в горло не лез, и теперь я была голодна,
хотя желудок сжимался от страшных предчувствий и мне было трудно глотать.

В одном из шкафчиков обнаружились разрозненные столовые приборы,
Беатрикс резала хлеб и сыр фруктовым ножом. Когда мы поели, она, не говоря
ни слова, взяла мою руку, повернула ее ладонью вверх и провела ножом по
моему крошечному указательному пальцу. Я вскрикнула, горячие соленые слезы
брызнули из глаз. Но Беатрикс нисколько не смутилась; С тем же спокойствием
она порезала свой палец и приложила его к моему, две струйки крови смешались
и слились воедино.

- Вот, - сказала она, - теперь мы сестры. Навеки вместе. Что бы ни
случилось. Правда?

Я кивнула, по-прежнему молча. Не знаю, что именно лишило меня дара
речи - страх или любовь. А может, то и другое разом. Думаю все-таки, что и
то и другое.