"Джонатан Коу. Пока не выпал дождь" - читать интересную книгу автора

а папа повел нас в парк, который находился в десяти минутах ходьбы от нашего
дома. Тротуары поблескивали льдом, Бонапарт часто дышал и рвался с поводка.
Сперва Айви не хотела отпускать с нами пса. Она бы, конечно, предпочла,
чтобы тот провалялся до вечера у нее на коленях, но Беатрикс взмолилась, и
мать, после продолжительного сопротивления, сдалась. Думаю, это было
впервые, когда Беатрикс позволили вывести пуделя на прогулку.

Ох, я же еще не описала первый слой фотографии! То есть Беатрикс и меня
саму на переднем плане. Что ж, мы стоим вплотную друг к другу, крепко
взявшись за руки. Разница в росте весьма ощутима: я стою слева, и моя
макушка едва достигает ее плеча. Я слегка наклонила голову набок, но на
плечо Беатрикс голову не положила. Мою позу можно назвать кокетливой, глаза
флиртуют с камерой, заигрывают с моим отцом, но в совершенно детской и
безыскусной манере. Беатрикс же смотрит прямо в объектив и улыбается
непосредственно ему, улыбается со знанием дела - то есть по-взрослому и
немного... хм, вызывающе, так мне теперь видится. Она словно бросает вызов
фотоаппарату, желая добиться от него какого-нибудь отклика. А может быть,
вызов адресован моему отцу. Но каков бы ни был объект, разница между нами -
в зрелости и характере - столь же очевидна, как и разница в росте. И все же
Беатрикс на этой фотографии еще ребенок, нельзя об этом забывать. То, что
случилось почти сразу после позирования перед камерой, случилось с ребенком.
Взрослому это происшествие показалось бы забавным или по крайней мере
отчасти забавным. Для Беатрикс оно стало настоящей трагедией.

О том, что воспоследовало, лучше рассказать очень коротко: ведь все
произошло в мгновение ока. Беатрикс решила, что Бонапарту пора как следует
поразмяться. Она спустила придурочного пса с поводка, ожидая, что он, как
обычно, примется бессмысленно носиться кругами.

На сей раз, однако, Бонапарт выбрал совсем иной путь. Не колеблясь, он
рванул в глубь парка, рванул со всех ног и строго по прямой, не отклоняясь
ни вправо, ни влево и словно ничего не замечая вокруг. Не прошло и минуты,
как он взбежал на склон, где росли двумя рядами каштаны. Что творилось в его
маленьких собачьих мозгах, я и вообразить не могу. Мы наблюдали за ним, все
трое, сначала улыбаясь, наслаждаясь зрелищем - буйством высвободившейся
энергии. Из-под лап Бонапарта веером летел снег. А потом вдруг до нас дошло:
он не собирается тормозить и поворачивать обратно. Пес продолжал бежать; вот
он уже мелькает между деревьев, почти скрываясь из виду. Даже на таком
расстоянии было заметно, как он счастлив, как бодр и силен, и это
обстоятельство помешало нам вовремя сообразить: с псом творится что-то
неладное. Повинуясь некоему странному порыву, он несся во всю прыть, не
сбавляя скорости. Он ни за кем не гнался. Он не пытался удрать. И не
стремился найти дорогу обратно, к своей любимой Айви. Его помыслы - если у
собаки могут быть помыслы, особенно у такой глупой, как Бонапарт, - были
целиком сосредоточены на далеком горизонте. Исполнившись железной решимости,
он не собирался останавливаться, пока не достигнет заветной черты.
Когда пес стал почти неразличим, Беатрикс, вздрогнув, пришла в
движение. С пронзительным криком "Бонн! Бонн!" она бросилась в погоню.
Сейчас, когда я рассказываю об этом, ситуация выглядит совершенно комичной,
но тогда нам было не до смеха. Отец, увешанный коньками, - их нам было так и