"Дмитрий Колосов. Император открывает глаза" - читать интересную книгу автора

выкладываемые у его ног трофеи. На ум шли ноющая рука, больное колено и
огненный ком, что все чаще сдавливал грудь. На ум шла она, смерть.
Смерть... Это именно ей царство Цинь было обязано своим стремительным
возвышением. Когда юный Ин Чжэн вдруг задумался об ужасающем смысле Смерти,
в нем пробудилось великое желание отвратить ее. Отвратить - любым способом
избежать ужасающего ничто, желтого источника небытия. Отвратить, но как?
Ответ дали фанши, почитатели дао. Фанши умели вызывать духов, им
приписывали знание жизни и смерти. Величайший из фанши Шао-Цзюнь, прозванный
еще У-ди, поклонившись до самого пола, поведал императору:
- Я знаю, как развеять тревогу сиятельного властителя Цинь. - Тут маг
доверительно, почти фамильярно улыбнулся. - Если принести жертвы богу очага,
можно вызвать души умерших; вызвав души умерших, можно превратить киноварь в
золото; если из полученного золота изготовить посуду для питья и еды, можно
продлить жизнь. Ну а продлив жизнь, повелитель обретет возможность
встретиться с небожителями на горе Пэнлай и испить напиток бусычжияо.
Все оказалось не столь уж сложно. Маг принес жертвы богам и вызвал души
умерших. У императора до сих пор были сомнения, что он видел именно души, но
по темному притвору храма, где происходило волхование, и впрямь носились
какие-то неясные тени. Может, это действительно были души.
Затем У-ди изготовил из киновари золото. Он на глазах Ин Чжэна и двух
доверенных цэши положил в шкатулку из тиса мешочек с киноварью. Шкатулку
закрыли и опечатали, после чего фанши прочитал магическое заклинание. Когда
резную крышку откинули, в шкатулке оказалось чистое золото.
В это чудо владыка Цинь тоже не очень-то поверил, хотя его душа и
жаждала чуда. Он даже со смешком попросил мага превратить в золото всю
киноварь в Поднебесной, запасы которой были поистине неисчерпаемы, но У-ди
отклонил подобную просьбу, сославшись на то, что чары отнимают у него
слишком много сил.
Из золота выплавили кубок и чашу, из которых император пил и ел. У-ди
уверял, что это укрепит его силы. Может, оно так и было, но особого прилива
сил царь тогда не почувствовал.
Оставалось последнее средство - испить эликсир бусычжияо. И дело теперь
было за малым - добраться до горы Пэнлай, что плавала в море Ланье, и
принять из рук небожителей чашу с драгоценным питьем. Но путь к заветной
горе преграждали царства, вот уже семь поколений враждебные Цинь. Ни одно из
них не пропустило бы Ин Чжэна через свои земли. И выход был один - война.
Для этой войны Ин Чжэн собрал войско, равного которому еще не знала
Тянься. Он облачил шицзу в блестящие латы и вооружил их
арбалетами-дахуанами, стрела из которых пробивала самый прочный доспех. Он
отказался от неуклюжих колесниц и создал полки из всадников, вооруженных и
сражающихся по образцу северных варваров. Ни одна армия не могла
противостоять бронированным ратям царства Цинь.
Год из года циньцы шли на восток, подобно шелковичному червю объедая
цветение вражеских царств. Пылали города и села, обагренные кровью мечи
выкашивали посевы, длинные секиры-мао с хрустом вгрызались в стволы яблонь и
вишен, злые руки забрасывали падалью и землей колодцы. На пепелищах
оставались лежать горы трупов. Сколько? Кто их считал! Но известно, что
число казненных порой исчислялось сотнями тысяч.
Все это длилось целых двадцать пять лет. Ровно четверть века
понадобилось на то, чтоб источить корни враждебных древ и повалить их одно