"Дидье ван Ковелер. Явление " - читать интересную книгу автора

их детей, их каникулы, их безоговорочное счастье, построенное на иллюзиях,
уступках, достигнутых целях или далеко идущих планах, равно как и их манеру
ставить мне в упрек мое незамужнее положение, чтобы под конец, рано или
поздно, позавидовать моей свободе с непрощающей горечью в голосе.
Я отношу оставленную адвокатом дьявола зеленую папку на кухню и начинаю
готовить сандвичи на противне, который мне останется только вставить в
духовку, когда Франк будет открывать шампанское. Хлеб, масло, ветчина, сыр,
молотый перец на первом ярусе; хлеб, масло, сыр, перец на втором. Мне
потребовались годы, чтобы заучить, словно молитву, этот перечень, дабы
следовать любимой Франком последовательности. Как говорила моя мама: "Тебе
повезло, что твои пациенты не видят тебя на кухне, иначе они бы все
разбежались".
В этот раз отсутствие грюйера очевидно нарушает привычную гармонию и
ставит под сомнение саму целесообразность приготовления блюда. Я чувствую
себя такой же растерянной, как и мои сандвичи, недосчитавшиеся сыра в своих
рядах. Дразнящие меня с холодильника паранормальные нелепости, притаившиеся
в своей яблочно-зеленой папке и недосягаемые для меня ввиду незнания
испанского, скорее напоминание о долге, нежели искушение. Я, конечно, отнюдь
не прочь отправиться в незнакомую страну искоренять иррациональное, но
предложение этого марсианина в сутане отсылает меня к образу, ставшему мне
отвратительным. Кто я для всех? Хирург из ток-шоу. Офтальмолог на виду.
Паутина лжи, которую не слишком щепетильные журналисты, освещавшие дело о
"необъяснимых исцелениях" в Лурде, окрестили правдивым портретом, и так уже
достаточно задела меня: представляю, что будет, если я докажу, что
"чудодейственные" глаза, боготворимые в Мехико, не что иное, как мазок
кисти. В лучшем случае скажут, что я захотела в очередной раз сделать себе
рекламу на горе несчастных людей, взывающих к милости небес как к последней
инстанции, и если расписной плащ их Хуана Диего перестанет исцелять их, я
окажусь виноватой. Как объяснить им, что они не правы? Нуждаюсь ли я, хочу
ли я, есть ли у меня силы выдержать еще одно непонимание со стороны толпы?
Если в прошлом году я и распространялась прессе, поясняя, что к маленькой
Кати Ковач вернулось зрение вовсе не по причине вмешательства Лурдской
богоматери, а после пережитого нервного шока, то лишь затем, чтобы ее
оставили в покое. Чтобы священники с их кадилами не забрали ее к себе, не
испортили ей всю юность и не превратили ее в реликвию, в икону, в объект
культа. Тогда у меня была веская причина рисковать своей репутацией: на
карту было поставлено будущее живого существа. А какое мне дело до индейца,
умершего более четырех веков назад? Если он действительно помогает людям
избавляться от их страданий, тем лучше для них.
Чтобы сандвичи выглядели поаппетитнее, я украшаю их верх из
поперченного масла кусочками корнишонов и поднимаюсь наверх принять душ,
избегая, как всегда, смотреть на свое отражение в зеркале. Мое тело делает,
что может, что хочет; я больше не люблю его, и оно мстит мне. Что диета для
похудания, что отказ от курения, все едино: от воздержания я расползаюсь как
на дрожжах. И Франк ко всему прочему предпочитает меня такой. Он любит,
когда у меня полнеет грудь, и плевать он хотел, что вслед за грудью в
размерах увеличиваются и талия и бедра. Когда я пытаюсь донести до него весь
ужас того, что за восемнадцать месяцев я поправилась на два размера, он
отвечает, что я выше этого. Мы и правда теперь видимся только по разные
стороны стола, в операционной. Когда я сегодня перезвонила ему по поводу