"Дидье ван Ковелер. Явление " - читать интересную книгу автора

И я улыбаюсь этому предупреждению, даже прежде чем проверяю его смысл.

* * *

Это уж точно, меня не встретишь ни в ухоженных аллеях этого нарядного
пустынного кладбища, ни в этих лавочках, торгующих пончиками, фотопленками и
образками, ни в этом, словно сошедшем с открытки, роскошном розарии, ни у
этого искусственного источника с гладкими скалами, где наивные туристы
наполняют канистры "чудотворной водой", единственное чудо которой состоит в
том, что ею пока никто не отравился.
Если хочешь пройти по моим следам, Натали, закрой глаза, заткни уши и
нос и вообрази себе город, построенный на острове, со всех сторон окруженном
водами глубокого, ныне высохшего озера. Именно так в мое время выглядел
Мехико; с материком его соединяли четыре каменные дамбы-дороги, и одна из
них как раз проходила через Тепейяк, эту лысую каменистую гору, где
произрастали лишь колючие кустарники и одинокая катальпа.
Вот так, правильно, присядь на скамейку, укрытую в тени этого
кетцинкаля, уже росшего здесь, когда я был молод. Два десятка раз его
срубали под самый корень, но он неизменно вырастал вновь, упрямый, хилый,
сучковатый. Мы называли его Древом жертвоприношений, Древом плодовитости, к
которому приходили все влюбленные, чтобы просить богиню Тонанцин,
богиню-прародительницу с ожерельем из черепов и отрубленных рук, даровать им
хотя бы двух детей: одного для нее, другого для себя; одного, чтобы дать
солнцу силу каждое утро всходить над небосклоном, другого, чтобы обеспечить
продолжение рода и получить помощника по хозяйству.
Под этим деревом и мы с Марией-Лучией, дабы почтить установленные
традиции, впервые познали близость наших тел. Но, должно быть, Тонанцин не
заметила нас - она осталась глуха к нашим мольбам. Может быть, оно и к
лучшему, кто знает, что бы сотворило с нашей любовью появление ребенка?
Мария-Лучия до конца своих дней сохранила девичью стройность стана, и мы
были друг для друга то ребенком, то родителем. А потом Древо суеверий
срубили испанцы, но позволили ему вырасти вновь. И оно выросло. Когда мы с
Марией-Лучией в последний раз предавались ласкам под его ветвями, оно уже
стало шестиметровым великаном. Позднее его срубали и крестьяне, и
революционеры, и садовники. Сегодня оно потихоньку высыхает из-за кислотных
дождей, из-за граффити, вырезаемых на его коре, и жвачек, мешающих ему
дышать. Или же оно просто прикидывается умирающим, чтобы быть спиленным и
воскреснуть вновь. Но никто более не предается любви под сенью его кроны.
Посиди еще немного на этой скамейке, не торопи свое время, Натали,
чтобы успеть возвратиться в мое. Представь, как я день изо дня взбегал на
вершину этого крутого холма, как мне являлась Дева, как посреди колючих
кустарников вдруг выросли кусты роз, как вон там, посмотри, немного левее,
на двадцать метров повыше, где сейчас стоит продавец мороженого, начали, по
воле Царицы Небесной, воздвигать часовню. В двухнедельный срок строительство
было завершено. Двадцать шестого декабря святой образ закрепили в рамку, и
многолюдная процессия, возглашаемая епископом Сумаррагой, собрала в своих
рядах и богачей, и нищих, и поработителей, и рабов, и обращенных в
христианство, и язычников, и ревностных католиков, и тайных почитателей
ацтекских божеств. Каждый принял на свой счет послание символов,
отпечатавшихся на моем плаще, каждый услышал зов своей веры в двуязычном