"Дидье ван Ковелер. Запредельная жизнь " - читать интересную книгу автора

Я явно стал в ее глазах не столь заманчивой добычей. Тут уж я принялся
ставить перед ней все мыслимые проблемы, отвергать все варианты решения,
торговаться, обсуждать условия контракта, изобретать самые дурацкие места
посещений, требовать луну с неба и оспаривать ее компетентность. Когда стало
окончательно ясно, что мы не сходимся во взглядах на Бразилию и несчастная
была на волосок от того, чтобы запустить мне в голову свой каталог грез на
осенне-зимний сезон, я посмотрел на часы и сказал, что, пожалуй, зайду
завтра.
Я вышел, бросив взгляд на Наилу, а она проводила меня глазами с таким
сочувствующим видом, что я не мог забыть его до следующего утра.
На другой день, переступив порог турагентства, я пошел прямиком к
фикусу и уселся напротив рыжей толстухи. Она посмотрела на меня без улыбки и
очень значительно дрогнувшим голосом сообщила, что туристическая фирма
согласилась в виде исключения предоставить мне льготный тариф на воскресный
рейс при условии, что я не буду требовать никаких изменений в маршруте. Я
ответил, что все обдумал и решил вместо Бразилии съездить в Коррез. Она
резко захлопнула каталог, сказала:
- Займись этим господином, Наила, - и стала сворачивать буклеты с
картинками карнавала в Рио, проклиная сквозь зубы неотесанных пентюхов.
Вскоре я повадился приходить в агентство через день, в обеденное время,
когда напарница Наилы уходила, а она оставалась дежурить и перекусывала
бутербродом. Я заигрывал с Наилой во всех городах и весях метрополии, она
увлекала меня в разные концы: из Брив-ла-Гайярда в Мон-де-Марсан, из
Мен-и-Луары в Камарг, из окопов Вердена в ущелья Тарна. Мы обсуждали
достоинства предложенных тем или иным туром ресторанов, перепархивали с
экспресса на экспресс, выбирали по фотографиям домики в живописных уголках.
На карте нашей Страны Нежности[1] были обозначены винные подвалы и летние
трассы, памятники городской архитектуры и колоритные деревушки... Мы
обговаривали часы отправления и прибытия, словно назначали свидания;
произносили "входит в стоимость путевки", словно давали обещания; так
подробно изучали маршруты экскурсий, что они заменяли нам общие
воспоминания. Послушный ее голосу, я пересекал Ледяное море[2], купался в
бухте Пор-Миу, плыл по каналу из Роны в Рейн; нарочно запутывался в
железнодорожной сети и в системе шлюзов, призывая ее на помощь, и мучительно
желал чтобы она расслышала то, чего я не осмеливался произнести, когда
спрашивал, где больше комарья: в Пуату или в Сент-Мари-де-ла-Мер.
Я, до женитьбы менявший подружек каждые два-три месяца, отчаянно робел
перед этой девчонкой, косившейся на мое обручальное кольцо. Для смелости я
попытался взбодриться в молодежных клубах и толчее автовокзалов и стал
уносить с собой килограммы брошюр, которые ночью, в трейлере, обнюхивал,
надеясь уловить ее ванильный запах, пока не засыпал среди ларзакских овец и
меркантурских серн.
Наила неутомимо подбирала мне вариант за вариантом, я же каждый раз
отвергал их в последнюю минуту и задавал ей новые координаты. Я даже
подписал страховку на случай возврата, идеальное транспортное средство для
такого путешественника на месте, как я. Наила включилась в игру и исполняла
свою роль со старанием и удовольствием. Поначалу это удовольствие лишь на
одну треть объяснялось интересом ко мне, а на две остальные - затаенным
ликованием, которое наполняло ее при появлении коллеги, фикусной барышни.
Неделю за неделей каждый день, возвращаясь с обеда, она заставала нас в