"Вера Ковальчук. Младший конунг " - читать интересную книгу автора

корабль так умело, что ни горсти воды не перехлестнуло через борт, если
этого можно было избежать. Кому-то могло показаться, что стихия, злясь на
искусство человека, все старается атаковать корабль понеожиданней, подсунуть
сюрприз понеприятнее. Но Хильдрид знала, что стихии до нее нет никакого
дела. Море и небо жили своей жизнью, как два божества, едва ли имеющих
представление о живущих рядом маленьких людях. Море и небо ссорились и
мирились, а кораблю, попавшему в шторм, приходилось тяжко, как любому
человеку, встрявшему между ссорящимися супругами - ему перепадало заодно.
Ветер постепенно слабел. Из плотных до черноты облаков сперва скудно
закапали, затем полились потоками крупные капли, а вскоре и сплошные потоки
воды. Можно было подумать, что кто-то на небесах сплеснул вниз титанических
размеров лохань, в которой только что накупался какой-то бог. По сравнению с
солеными пенными брызгами дождь казался теплым, и викинги встретили его с
облегчением. Даже младенец знает - там, где ливень, не может быть высоких
волн. А значит, драккару больше ничего не угрожает. Ливень и в самом деле
утихомирил бушующие волны, и по морю уже не гуляли такие головокружительные
водяные горы. В мгновение ока палуба драккара оказалась покрыта водой по
щиколотку, и еще четверо викингов оставили весла и взялись за черпаки.
- Гребите! - крикнула Хильдрид, и те из викингов, кто поднял весло,
чтоб немного передохнуть, снова опустили лопасть в воду. Черпальщики в трюме
удвоили усилия, хоть, казалось, это было невозможно.
Такого сильнейшего ливня не могло хватить надолго, и, захлебываясь
водой, когда пытался глубоко вздохнуть, каждый викинг знал, что терпеть
осталось недолго. Небесная влага быстро иссякала - должно быть, в лохани
чистоплотного бога показалось дно. Ливень перешел в дождь, дождь - в морось,
и из-под палубы все реже выглядывали черпаки на длинных ручках, которыми так
удобно выплескивать воду обратно в море. От разгоряченных работой викингов
валил пар, они переглядывались и хохотали, освеженные опасностью и борьбой с
морем, довольные, что и на этот раз оказались сильнее стихии. Тяжелые
грозовые облака, выжатые досуха, стремительно выцветали, белели, обращались
бледной дымкой и открывали небесно-голубое сияние над головой. Солнце было
еще высоко, и до самого горизонта оно залило небоскат и морскую даль всеми
оттенками синего и нежно-розового.
Море успокоилось, и вместо хмурой, непроницаемой, как кисель, темноты
на мир легла кристальночистая полутьма спускающейся ясной ночи. Звезды
загорелись одна за другой, как только поднявшийся ветер прогнал облака.
Мокрые до нитки мореходы продрогли все до одного, хотя работали из последних
сил. Хильдрид, которая сидела на кормовой скамье неподвижно, словно кормовое
украшение корабля, не чувствовала холода, хотя должна была бы - она,
пожалуй, просто не ощущала собственного тела. Она была счастлива.
Ее звали Хильдрид Гуннарсдоттер, что означает "дочь Гуннара". Уже
больше двадцати восьми лет она носила прозвище Равнемерк[1], то есть
"Вороново Крыло" - почетное прозвище, больше подобающее валькирии,
посланнице воинственного бога Одина, приносящей удачу смелым. Она гордилась
им не меньше, чем своим драккаром, чем сыном, чем дочерью, чем собственной
славой. Впрочем, ее прозвище и было ее славой, признанием ее заслуг.
Хильдрид была воспитанницей конунга Харальда Прекрасноволосого и много
лет ходила кормчим на его корабле[2]. Теперь уже восемь лет она водила
собственную дружину.
А для нее самой имело значение лишь то, что она сама себя уважала.