"Василий Павлович Козаченко. Белое пятно (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

сейчас этот мертвый ефрейтор?
Из села до меня не доносилось ничего определенного.
Правда, можно было составить хотя бы какое-нибудь представление о
движении на дороге. Судя по всему, ее можно было бы считать магистральной
в этих краях, но движение было довольно слабым. За все время протарахтели
два мотоцикла, проехали поодиночке четыре военных грузовика да еще
простучал кто-то на телеге. Одним словом, не густо...
А солнце поднималось все выше и выше. День разгорался над безбрежной
степью знойный, августовский.
И ко всем моим мукам и страданиям начали присоединяться новые,
досадные, нестерпимые и, казалось, непреоборимые. Прежде всего - это
опасное соседство и постоянное, ежесекундное напряженное ожидание, что
вот-вот кто-то появится. Потом неподвижность, от которой деревенеет тело.
А шевелиться, двигаться, даже позу изменить опасно! Погода безветренная, а
высокая конопля на открытом месте просматривается со всех сторон.
Стоит только шевельнуться, а она уже и задрожала вверху над тобой,
заходила ходуном. И получается, ветра нет, а конопля мотается. А тут еще
солнце так припекает, так парит, семь потов из тебя выжимает. А еще вонь
разомлевшей на солнце конопли... Невыносимо хочется то покурить, то воды
напиться. Со мной ведь было только немного еды... От всего этого так
умопомрачительно разболелась голова, что казалось, не выдержу боли, волком
взвою. А тут еще за мертвяком ефрейтором, как я и предполагал, в самом
деле приехали.
Приехали в открытой запыленной легковушке. Примчались с дороги на
открытое всем ветрам подворье и остановились у самой конопли. В машине,
кроме водителя, пожилого усатого солдата, были еще двое молоденьких немцев
и... (ну да, так и я знал, так и думал!)
огромная, с высунутым от зноя красным языком, клыкастая овчарка. Она
сидела, тяжело дыша, рядом, всего в нескольких шагах от меня, но так и не
учуяла ничего, не встревожилась. Один лишь раз передернула шкурой, словно
бы воду с себя отряхивала, и чихнула. Видно, и в самом деле ей, как и мне,
очень уж неприятен был густой, острый дух перезревшей и распаренной на
солнце конопли.
Водитель так и не поднялся из-за руля.
Молодые немцы, ничем не интересуясь, никуда не заглядывая, не посмотрев
даже на хату и хлевок, соскочили с машины и сразу же к мертвецу. Стащили с
него дерюжку и старательно расстелили на траве. Потом вдвоем - один за
колени, другой за плечи - уложили на нее ефрейтора, втиснули в кузов. Сами
вскочили следом, стали по бокам, держась руками за борта. Машина фыркнула,
газанула, рывком взяла с места и мгновенно исчезла...
А мне нужно было все это перетерпеть, выдержать и пережить... Правда,
фактор неожиданности был бы тут в мою пользу. Автомат наготове, гранаты
под рукой. Живыми бы они не ушли, но... что бы из этого потом получилось?
Всему на свете, оказывается, бывает конец. Солнце, надолго задержавшись
в зените, постепенно принялось сползать вниз, ближе к горизонту. Жара не
спадала до самого вечера. А духота осталась невыносимой и с наступлением
сумерек. Однако день - тот день! - все-таки закончился....
Под вечер старуха на летней плите, которую я только теперь заметил
возле хлевушка со стороны улицы, сварила что-то похожее на кулеш. Перед
заходом солнца возвратился домой Мнкнта с котомкой за плечами.