"Азамат Козаев. Глава из вовсе неисторического романа Одиссей" - читать интересную книгу автора

глазами разлилась кровавая пелена, он не видел, что оставалась
непокоренной целая пядь, зато это видели остальные и сокрушенно качали
головой, не смея даже выдохнуть в голос. Антиной сел на пол.
Просто осел вниз, его лицо было красно, как звезда Ареса, он на
мгновение просто потерял сознание, привалясь к Одиссееву луку.
К луку подскочил Эвримах, схватил, и поднеся к огню, растопленным
козьим жиром смазал тугие бока. Подошел к месту стрельбы, точно так же
упер нижнее плечо в расщеп между досками, вытянул тетиву вверх во всю ее
длину и, повиснув на верхнем плече, заскрипел от напряжения вместе с
луком. Та же пядь, но эта пядь будет стоить его, Эвримаховой жизни. Мышцы
порвутся, кровь ударит в голову, сердце хватит удар. Ты никогда не думал,
что цена обыкновенной пяди будет так высока, да Эвримах? Купишь ли ты себе
Одиссееву пядь, ведь у тебя есть чем расплатиться?
- Еще немного и этот лук запоет в моих руках... - хрипел Эвримах. -Уже
поет...
Он не поет а стонет, подлец. Но если ты хочешь, сегодня он споет для
тебя. Это говорю я, Одиссей Лаэртид.
Эвримах, вдруг отставил тугой лук, зашатался и едва не упал на руки
друзей. И тогда сразу несколько человек подскочило к луку, один крепко
упер рог в расщеп, второй схватил тетиву и вытянул ее вверх, третий повис
на верхнем плече, но... они слишком мешали друг другу.
Телемах улыбался, но в глазах стояло беспокойство. А сможешь ли ты,
отец? Ведь двадцать лет прошло, и ты не держал жизнь в кулаке, и уходила
она все двадцать лет и силы с собой забирала...
Нищий, зло сверкнул синим глазом, и у Телемаха отлегло от сердца.
- Это невозможно! - мрачно бросил Антиной. В голове еще шумело, перед
глазами еще колыхалось красное зарево.
- Она посмеялась над нами, други! - вскричал Эвримах, глотая вино и
половину проливая на грудь. В нем проснулась великая, неутолимая жажда.
-Это не Одиссеев лук. Этот лук невозможно натянуть, из него нельзя
стрелять, его делали для титана, но среди нас титанов нет. Нет!
- Отложим состязание на завтра. Если и завтра нас постигнет неудача,
подойдем послезавтра к этим двенадцати кольцам, если послезавтра этот
исполин нам не покорится, подойдем на следующий день, и клянусь
прекрасными глазами Афродиты, или этот лук нам покорится, или мы... его
просто сломаем!
- Правильно. - проскрипел откуда-то из угла старческий голос. Женихи,
все как один, повернулись к очагу, где зарывшись в теплую золу, сидел
укутанный до глаз нищий, приблудившийся ко двору несколько дней назад, и к
чьему виду одеяла в силуэте человека на горке пепла все уже попривыкли.
- Щегодня, вам шынки, уж нечего жилы из щебя тянуть. Утро вечера мудренее.
- Да кто ты такой, горсть золы, что голос свой тут поднимаешь? Иль ты,
нищее рубище, оперился словно птенец орла, пока пьешь наше вино, сидишь с
нами, дышишь с нами одним воздухом, слушаешь наши разговоры и взлететь уже
готов? - Антиной побагровел от злости. -Как смеешь меня ты, полчеловека,
ибо нищий не имеет право называться одним словом со мной и прочими
достойными людьми, оценивать, говоря, что правильно, а что нет? У тебя еще
цел твой дерзкий язык, чтобы молоть глупости? Еще на месте уши, чтобы
слушать благороднейшие речи? Друзья, давайте дадим приказ челяди выволочь
этого наглеца во двор да попотчевать острой медью! Хоть чем-то завершится