"Григорий Козинцев. Наш современник Вильям Шекспир" - читать интересную книгу автора

Ралей, вице-адмирал английского флота, поэт, историк. Он привез в Европу
табак и картофель, водрузил знамя королевы Елизаветы на Новой земле,
организовав первую английскую колонию в Америке - Виргинию. Ралей любил
бражничать в таверне "Русалка". Кабак вошел в историю литературы, в нем
бывал Шекспир. Во главе стола сидел Ралей. В облаках табачного дыма
обсуждались судьбы мира и вопросы эстетики. Сюда приходили, вернувшись из
далеких путешествий, здесь толковали об итальянской архитектуре, французских
модах и античных руинах. География здесь нередко мешалась со сказками,
история с легендами.
Тогда путешественники любили описывать встречи с табуном коней, у
которых были человеческие лица, и красавицами, смотревшими на приезжих
драгоценными камнями вместо глаз.
Сменилось царствование; Галей оказался под замком. Узника содержали не
строго. Семья приходила на побывку; он гулял но дворику, Яков I даже
выпустил его-на время-для последней экспедиции. И уже потом сэру Уолтеру
отрубили голову. Этого он прождал здесь, в Тауэре, двенадцать лет, занимаясь
пока сочинением "Мировой истории" - от сотворения земли до смерти Александра
Македонского...
Хроника о короле Ричарде III неотделима от этого замка. Читая ее,
отчетливо представляешь себе грозное величие зубчатых башен и безмолвный
ужас казематов. Шекспир назвал камни Тауэра седыми, и Тауэр остался к памяти
древним. Шекспир поставил у его стен Ричарда графа Глостера - и камни
запомнились, как кровавые.
Так их и показывают теперь, именно с этим эпитетом. Множество стрелок
расставлено по дороге, на них надпись: "Кровавый Тауэр". От закусочной, где
пьют кофе и едят сосиски, нужно идти налево, под ворота; наверху бойницы, в
них вставлены рамы, за стеклами - кружевные, мещанские занавески. Сразу же
за поворотом стоит большая гипсовая собака базарной выделки; в голове пса -
щель; копилка общества защиты животных. Камни стен вымыты дождями, но
лондонскую копоть не отмыть, она въелась в поверхность. Толпы туристов идут
к месту, где некогда сколачивали эшафот. На табличке перечень отрубленных
голов: лорд Гастингс, Анна Болейн, Эссекс и еще другие- знаменитые головы.
Служители одеты в старинные мундиры и шляпы.
По плитам неторопливо гуляет пожилой ворон. Нахохлившийся джентльмен
нездоров, он мрачен в своей потрепанной черной визитке - не веселят годы,
надоела толчея вокруг.
Птица вызывает какие-то зловещие ассоциации. Еще живые детали: в одном
из залов выставлены топор и деревянная чурка. На плахе выбоины - следы
ударов; их немного, каждая заставляет всмотреться, задуматься. Это подлинный
реквизит трагедии. Тут стоит молча постоять...
Что же касается залов и укреплений, то все они уже давно культивированы
и повсюду приспособлены к современным нуждам.
В Эдинбурге на площадке замка стоят старинные пушки. На этот раз дурная
погода: туман, мелкий дождь, все кажется призрачным; может быть, здесь
гуляла тень отца Гамлета?..
Одно из орудий приведено в боевую готовность. Приходят солдаты в
клетчатых шотландских юбках и белых гетрах. Офицер командует. Сверкает
огонь, над укреплениями подымается дым. Не нужно опасаться тревожных
событий, в Шотландии спокойно, это - лишь сигнал открытия кинофестиваля.
По улицам идет шествие: оркестр знаменитых волынок, мужчины в юбках и,