"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автораработал редактором в каком-то специализированном издательстве, где
напропалую печатал филологические труды своих покровителей. - Липовый доктор, - заключил свой рассказ Маляров. - Таких сейчас много расплодилось! Защищают докторские на Пушкине, Лермонтове, Достоевском, Шолохове и двух-трех других советских именитых писателях... Каждый состоит при каком-либо журнале и заправляет там критикой: хвалит, кого прикажут, ругает, кого велят... В журналах ведь тоже свои группы и группки. Тронь кого-либо из своих - тут же на тебя набросятся, как псы цепные: "Бьют наших!" - Повернув к Вадиму Федоровичу круглое лицо со светло-голубыми глазами, Виктор Викторович посмотрел на земляка: - Луков - опасный и мстительный тип! Он в библиотеке спрашивал твой последний роман. Правда, не нашел. - Мне повезло, - усмехнулся Казаков. - В библиотеке кто-то из писателей тоже интересовался тобой, вернее, твоими книгами, - вспомнил Виктор Викторович. - Там и Славин был. Ну зашел разговор о тебе, он и говорит: "Такого писателя не знаю". - Думаю, он хорошо позаботился о том, чтобы и другие меня не знали... - сказал Вадим Федорович. - Славин все может, - заметил Маляров. - Умный мужик! С ним ссориться нельзя: съест с потрохами! - Не боюсь я его. Они сидели после ужина в парке Дома творчества. К вечеру здесь становилось оживленно: прогуливались пожилые парочки, на спортивной площадке играли в настольный теннис, бросали резиновые круги на наклонную доску с зубьями. На другой скамейке сидел известный литературовед и негромким смешное. То и дело слышались громкие взрывы смеха. - Участник взятия Зимнего дворца в семнадцатом, - кивнул на маленького, плешивого, розовощекого старичка Маляров. - Восемьдесят пять лет, а еще не утратил чувство юмора! Послушаешь его, так это он совершил революцию. - Действительно брал Зимний? - Врет, - отмахнулся Маляров. - Маразматические байки травит... Не удивлюсь, если однажды заявит, что он папа римский. И тут они увидели Лукова с той самой худощавой девушкой, с которой тот сражался в настольный теннис. Невысокий, грузноватый критик изрядно вспотел, белая тенниска под мышками пошла мокрыми кругами, блестел круглый лоб, посверкивали капельки на лысине. В кармашке его тенниски розовел цветок. Увидев их, девушка замедлила шаги, что-то тихо произнесла. Луков недовольно ответил, тогда девушка резко повернулась и зашагала прочь. Критик тут же трусцой припустил за ней. С минуту они стояли у фонтана с золотыми рыбками и, по-видимому, препирались, а затем прямиком направились к Казакову и Малярову. Девушка на ходу вынула из полиэтиленового пакета толстую книгу в коричневом переплете. - Вадим Федорович, познакомьтесь с поклонницей вашего таланта... - любезно проговорил Луков. Чувствовалось, как ему трудно было выдавить это из себя. И смотрел он чуть в сторону. Девушка, явно смущаясь, протянула Казакову книгу. Это был его роман, написанный несколько лет назад. Под своим портретом он коротко написал размашистым почерком несколько слов, предварительно попросив девушку повторить имя и фамилию. Ее звали Зинаида Иванова. Во время этой процедуры |
|
|