"А.Кравец, Ю.Куценко. Марксистская анатомия октября и современность " - читать интересную книгу автора

хотите, которая бьет старый режим, но не добивает его, не устраняет почвы
для следующих буржуазных революций. В этом смысле... революция 1789 года во
Франции была "завершена", скажем, в 1794 году, нисколько не устранив этим
почвы для революций 1830, 1848 годов".
(ПСС, т. 19, с. 246-247)
Ставить вопрос о "широкой" и "узкой" революции лидера большевиков
заставлял тогда явный буржуазно-демократический характер назревших в России
преобразований. Сможет ли русская революция смахнуть все пережитки
феодализма, выполнить программу "широкой" революции, стать завершающей
"волной", или за этой "волной" последуют и другие? Ленин постоянно задавался
вопросом: "Суждена ли нам революция типа 1789, или типа 1848 года, или
1871?" (ПСС, т. 9, с. 380, т. 47, с. 223, с. 226). Он неоднократно сравнивал
революционные события в России то с французской революцией 1848 года, то с
революцией 1870 года и Парижской Коммуной 1871, также как и с Великой
французской революцией. Делал он это и в 1917 году. Общий лейтмотив у него
всегда был один: "Наше дело... толкать буржуазную революцию как можно
дальше..." (ПСС, т. 9, с. 381) "...мы обязаны, - писал Ленин, - исполнить
свой долг руководителей демократического, "общедемократического", движения
до конца, до русского 1871 года, до полного поворота крестьянства на сторону
"партии порядка"... Будем требовать всего в смысле "общедемократического
натиска": при успехе получим все, при неуспехе - часть" (ПСС, т. 47, с.
224-225).
В сентябре 1917 года В. И. Ленин указывал, что революция 1848 года
"наиболее похожа на нашу теперешнюю" (ПСС, т. 34, с. 124). Тем самым он
подчеркнул еще один аспект двойственности буржуазно-демократического
революционного процесса, свойственного Франции и России. Вот как писал о нем
Ф. Энгельс в 1891 и 1895 годах:
"Благодаря экономическому и политическому развитию Франции с 1789 года
в Париже за последние пятьдесят лет сложилось такое положение, что каждая
вспыхивавшая в нем революция не могла не принимать пролетарского характера,
а именно: оплатив победу своей кровью, пролетариат выступал после победы с
собственными требованиями. Эти требования... в конце концов сводились к
уничтожению классовой противоположности между капиталистами и рабочими, как
оно должно произойти, - этого, правда, не знали".
(К. Маркс, Ф. Энгельс. Собрание сочинений, 2-е издание, т. 22, с. 190)
Речь, однако, шла при этом "об осуществлении самых доподлинных
интересов огромного большинства", которые "скоро должны были в ходе своего
практического осуществления, вследствие убедительной очевидности, стать для
него достаточно ясными." (Соб. соч., т. 22, с. 535) И здесь, кстати сказать,
Энгельс как бы предостерегал будущие поколения революционных марксистов от
одной серьезной ошибки, которую совершили они с Марксом в те годы:
"...к весне 1850 года развитие буржуазной республики, возникшей из
"социальной" революции 1848 года, привело к тому, что действительное
господство оказалось сосредоточенным в руках крупной буржуазии, настроенной
вдобавок монархически, а все другие классы, крестьяне и мелкие буржуа,
напротив, сгруппировались вокруг пролетариата, так что при совместной победе
и после нее решающим фактором должны были оказаться не они, а умудренный
опытом пролетариат, - разве при этих условиях нельзя было вполне
рассчитывать на то, что революция меньшинства превратится в революцию
большинства?